каналы, как удалось выяснить. Это очень удобная дорога для ввоза в Россию огромных партий наркотиков. Я не буду вдаваться здесь в подробности, это все очень сложно и для вас неинтересно.
– Минуточку, – влезла в разговор Алена. – С Женькой все понятно, она была приближенной фигурой к Семену. А меня-то он за что заказал?
– За то, что вы ее подруга.
– Вот, етит твою налево. Скажи, кто твоя подруга, и закажи себе бронежилет, – фыркнула девушка.
– Я продолжу, – проговорил Владимир. – Договор на поставку сахарного песка нужен был для того, чтобы в мешках с сахаром переправлять наркотики. Причем такими партиями, что можно только удивляться размаху. Мы никогда бы не обнаружили этот канал, если бы не чистая случайность. Вы, девушки, оказались в нужном месте и в нужное время. Случайно подслушанный вами разговор, а потом беседа с Виталием навели меня на преступника. Мы взяли Семена с поличным на месте преступления, поэтому я и просил подождать вас неделю и никуда не выходить. Семен тогда был еще на свободе, и любая случайность могла сорвать операцию. Мне пришлось много поработать, чтобы узнать, когда придет первая партия с песком. Семену вменяется несколько статей, поэтому я уверен, что их вполне хватит на пожизненное заключение. Управляющего этим домом мы тоже арестовали, и, когда приперли его к стенке, он признался во всем. Его соучастником являлся человек, который был частым гостем в доме Виталия. Вы его не знаете, и думаю, что не горите желанием познакомиться. Я всегда говорил Виталию, чтобы он осмотрительней выбирал себе друзей, но он, как всегда, отмахивался от моих советов и чуть не поплатился за это жизнью, – при этих словах Селин бросил осуждающий взгляд на своего друга. Тот поднял обе руки вверх и засмеялся.
– Виноват и полностью признаю это. Теперь буду более внимательным.
– Помните, Женя, вы попросили меня узнать подробности о родственниках вашей сестры?
– Конечно, помню. Вам удалось это? – встрепенулась Евгения.
– У меня самого для этого времени не нашлось, уж извините. Я был занят разработкой операции по наркотикам двадцать четыре часа в сутки. Но я не забыл о вашей просьбе и поручил это дело одному молодому следователю. И он выполнил эту работу очень добросовестно.
– И что? – насторожилась Женя, а вместе с ней и Надя.
– Приемный отец вашей сестры был бизнесменом средней руки. Имел неплохой доход, поэтому, естественно, деньги у него водились. Когда произошла авария, его жена погибла сразу, а вот он еще некоторое время был жив. Когда он лежал в больнице, ему сказали, что его дочь тоже жива и скоро поправится. Чувствуя близкий конец, он пригласил в больницу нотариуса и при трех свидетелях составил завещание. Его приемной дочери, вашей сестре, было тогда тринадцать лет, и он прекрасно понимал, что, как только его не станет, ее определят в детский дом. Он не хотел допустить этого, поэтому поручил найти его двоюродную сестру. Правда, они не знались уже много лет после одной ссоры, о которой мне ничего не известно. Но он почему-то был уверен, что сестра не откажется взять опекунство над девочкой. Ведь ей даже не было известно, что Надежда приемная дочь.
В завещании было сказано, что девочка должна получать ежемесячную пенсию на содержание до тех пор, пока не выйдет замуж. Кстати, очень даже неплохие деньги ей назначили на содержание. А как только она сочетается с кем-то браком, то уже с этого момента станет обладательницей основного капитала. Есть и оговорка, которая гласит, что это условие действует до двадцати трех лет, и если до этого возраста она все же не выйдет замуж, то станет владеть всем капиталом незамужней. Еще ей оставалась четырехкомнатная квартира.
– Так вот, значит, почему «тыква» хотела, чтобы ее сынок затащил Надю в загс? Даже на насилие его подбивала, – проговорила Женя. – А я все думала, зачем им это нужно. Их за это тоже не мешало бы под суд отдать. Они Надю даже какими-то таблетками поили, чтобы она поменьше из дома выходила. Понятное дело, «тыква» прекрасно понимала, что по своей воле за ее сына ни одна дура не пойдет, а уж такая красавица, как Надя, тем более. Вот и старались ей внушить, что она больная и никому не нужна. А чтобы на правду было похоже, поили таблетками. Голова от них, как в тумане была, мне Надя рассказывала. Вот сволочи, – процедила Женя сквозь зубы. – Ничего, я с вами еще разберусь, «по-родственному».
– Кстати, когда следователь рыл носом землю, чтобы получить как можно больше информации, узнал очень интересную вещь, – хмыкнул полковник.
– Какую же? – заинтересованно спросила Надя.
– Сын вашей опекунши страдает фетишизмом. На него несколько раз поступали жалобы участковому от женщин, у которых он воровал то трусики, то чулки, то лифчики.
– А я-то, грешным делом, думала про него, что он убийца, – покачала головой Надежда. – Когда нашла чулок в кармане его брюк. А оказывается, вот в чем дело.
– А ларчик просто открывался, – засмеялась Алена.
– Владимир Иванович, а вы не узнали про того человека? – спросила у полковника Евгения и замерла в ожидании ответа.
– Про какого человека? – не понял Селин.
– Ну, помните, я просила вас, чтобы вы заставили Семена признаться, кто меня продал Ахмеду?
– А-а-а, вы об этом? Да, я узнал, кто это.
– Кто же?
– Это муж директрисы детского дома, в котором ты проживала последние четыре года.
– Муж Натальи Сергеевны? – ахнула Женя. – Он же врач. Как он мог?
– Деньги, Женечка, деньги, – пожал Селин плечами. – Презренный металл и не такое с людьми делает.
– А Наталья Сергеевна была в курсе?
– А как же? Естественно, в курсе. Откуда же доктор мог знать сведения, кого могут искать, а кого нет. Ведь у многих детей есть родственники, которые регулярно приезжают и навещают их. И потом, выбирались красивые девочки, а за последние три года пропадали и мальчики.
