спорил.
– И если вас посадят, к кому перейдут ваши шестьдесят процентов?
– К моей жене, естественно.
– К вашей жене, – задумчиво произнесла Алиса, что-то прикидывая в уме. – И если она их вдруг захочет продать… я так понимаю, вы потеряете компанию?
– Совершенно верно, тогда я потеряю компанию, – кивнул Князев, подтвердив мысль Алисы. – Только зачем ей это делать? Компания приносит очень хороший доход. Слава богу, экономика нашей страны развивается, люди с каждым годом живут все лучше и лучше. Это значит, что туристический бизнес тоже растет, и будет расти, поэтому продавать акции – глупо, тем более такой крупной компании, как наша. А почему вы вдруг задали мне этот вопрос? – спохватился он. – Маргарита действительно собирается их продать?
– Нет-нет, это я просто так спросила, – успокоила его Алиса. – Я адвокат, поэтому учитываю любые повороты событий.
– Слава богу, а то я было испугался.
– Еще один вопрос, и на сегодня достаточно. Из дела мне известно, что первой свидетельницей трагедии, произошедшей в вашем кабинете, была Мария Васильевна Тришина, уборщица.
– Да, мне следователь говорил об этом, – подтвердил Дмитрий. – И что?
– Что вы можете о ней сказать?
– В каком смысле? – не понял Князев.
– Ну, что она за человек? В каких вы с ней были отношениях?
– Женщина как женщина, – пожал плечами Дмитрий. – Пенсионерка, одним словом. Какие у меня с ней могут быть отношения?
– И вы больше ничего не можете о ней сказать?
– А что же еще я могу сказать? Я практически и не общался с ней никогда, в основном это делала моя секретарша, Екатерина. Женщина вроде исполнительная, чистоту поддерживала на должном уровне. Вот, собственно, и все.
– А где она живет? С кем?
– Об этом мне тоже ничего не известно, вы можете все узнать в отделе кадров, – подсказал Дмитрий. – Я такими вещами не интересуюсь, у меня и своих обязанностей сверх головы.
– Хорошо, значит, в отделе кадров, – кивнула Алиса. – Мы пойдем, наше время истекает через четыре минуты. Следующее свидание – во вторник. За эти дни я постараюсь хоть что-то разузнать, и тогда… тогда будет видно, как нам действовать дальше.
– Тебе поесть что-нибудь принести? – спросила вдруг Юля. – Вон как похудел, я сначала даже и не узнала тебя.
– Если вам не трудно, принесите, – смущенно ответил Дмитрий. – И сигарет, если можно. Сам я не курю, но на сигареты здесь можно многое выменять. А еще чай, очень актуальный продукт. Только не в пакетиках, а рассыпной, чтобы заваривать прямо в кружке.
– Это называется чифирить, – сморщилась Юлька. – Я где-то об этом читала или по телевизору видела. Ладно, принесем тебе и чаю, и сигареты, и закуску. Не вешай нос, держись и приготовься к тому, что на суде тебе придется все отрицать.
– Дмитрий Анатольевич, а у вас, я смотрю, кроме жены, нет никаких родственников? – спросила Алиса. – Извините за столь личный вопрос. Просто, если к вам никто не ходит…
– Мне один раз уже прислали передачу, но практически все содержимое у меня забрали. Я ведь новенький, так здесь принято. Правда, я даже не знаю, кто ее прислал, она без подписи была, надеюсь, это Маргарита.
– Катя тоже пыталась кое-что вам передать, но у нее почему-то не приняли, – сказала Юля.
– А здесь только раз в месяц положено, не разгуляешься, – развел Дмитрий руками. – Но вам-то, может быть, разрешат, хоть сигареты с чаем?
– Что-нибудь придумаем, не переживайте, – улыбнулась Алиса. – Извините, что я о родственниках спросила, я вижу, вам не очень приятно об этом говорить?
– С чего вы взяли? Вовсе нет, – удивился Дмитрий. – Здесь, в Москве, у меня действительно никого нет, кроме жены и сына. Мои родители уже три года живут во Франции. Уехали, как только отец вышел на пенсию, у него там родная сестра живет. Она старше, овдовела шесть лет тому назад, детей у нее нет, вот и позвала брата к себе. Тетя хотела, чтобы и я туда переехал вместе с семьей, но Маргарита отказалась, она никогда не ладила с моими родителями. А тетушка все равно завещание на меня составила, как говорится, все движимое и недвижимое отписала.
– Очень интересный факт! – Алиса вскинула брови. – И большое наследство?
– Понятия не имею, – сказал Дмитрий. – Я этим как-то не интересовался. Да и какое там может быть наследство? Небось домик и мебель. Домик, правда, хорошо на фотографии смотрится, он не очень большой, но красивый, но мне он совсем не нужен. Пусть тетушка еще сто лет живет, а когда умрет, пусть все моим родителям достается, я и сам в состоянии хорошо заработать. Кстати, они еще не знают, что со мной случилось. Я попросил следователя, чтобы им не сообщали, – отметил он.
– Почему?
– Я у них единственный сын, и мне не хотелось бы…
– Но ведь рано или поздно им все равно придется об этом узнать.
– Так, значит, вы тоже не верите, что сможете меня вытащить отсюда? – горько усмехнулся Князев. – Зачем же тогда пришли? Чтобы поставить галочку? Или просто из жалости решили меня поддержать? Небось Екатерина постаралась, уговорила, она ведь у нас сердобольная?
– Вот фрукт заморский, а! – ощетинилась Юлька. – Да как у тебя только язык поворачивается такие вещи говорить? Катька изрыдалась вся, носится, как ненормальная, по прокуратурам, по кабинетам разным, чтобы его вытащить, а он… Что уставился, как бык на трактор? – рявкнула она на Князева, покраснев от возмущения.
– Юля, прекрати немедленно! – приказала Алиса. – Ну, зачем же вы так, Дмитрий Анатольевич? – покачала она головой, с упреком глядя на молодого человека. – Мы вам не враги, а друзья, вы должны верить нам.
– Не обижайтесь, я погорячился, – смутился Князев. – Нервы, знаете ли, стали пошаливать в последнее время. Не сладко здесь, да еще контингент в камере… В принципе, я плохо верю в чудеса и не питаю особых надежд.
– Я этого не говорила, но и пообещать заранее ничего не могу, – откровенно призналась Алиса. – Все будет зависеть от многих обстоятельств, и вообще… Вы меня понимаете, надеюсь?
– Конечно, понимаю.
– А друзей у вас нет?
– Как оказалось, нет. Никто не хочет мараться, и, в общем-то, я их понимаю, ведь в их глазах я теперь – хладнокровный убийца.
– Если друг настоящий, значит, должен хорошо тебя знать. А если он хорошо тебя знает, как он может верить в такое? – с жаром возразила Юлька. – Катька, например, все делает для того, чтобы вытащить тебя отсюда, потому что уверена – ты не убивал. Так что делай выводы, Монте-Кристо! Как ни крути, поговорка верна: «Друзья познаются в беде». Вот теперь и будешь знать, кто тебе друг, а кто – так, одно название. Спрятали головы в песок, как страусы, моя хата с краю, ничего не знаю!
– Юля, хватит тебе, – одернула подругу Алиса. – Человеку и так тошно, а ты еще…
– Говорю, что думаю: так и есть на самом деле, – огрызнулась Смехова.
– Пора прощаться, Дмитрий Анатольевич, – обратилась Алиса к Князеву. – Во вторник мы снова встречаемся, обсудим наши дальнейшие действия.
– До свидания, Алиса Андреевна. Очень рад был с вами познакомиться, вы вселили в меня надежду, честное слово! А ваша практикантка – вообще супер, – засмеялся он, посмотрев на Юльку. – Я теперь точно знаю, что моя жизнь – в надежных руках.
– Напрасно смеешься, между прочим, – фыркнула Юля. – Первое, что сделала Екатерина, секретарша твоя, так это прибежала ко мне за помощью. Думаешь, она стала бы попусту тратить время, если бы не была уверена в моих способностях? – Юлька вздернула нос. Говорить о том, что Катя пришла не к ней, а к
