Ей ответила полная тишина, и они с Романом, глупо улыбаясь, прошли в спальню.
– Вот тебе, бабушка, и Юрьев день, – усмехнулся Роман. – Да, подруга, по-моему, у нас с тобой на нервной почве начались глюки.
– А это заразно?
– Что?
– Глюки, бестолочь. Кто из нас первый услышал шум?
– По-моему, ты, моя милая, а я уже поддался на твою провокацию.
– Не делай из меня идиотку, ты же прекрасно слышал, что по потолку ходили.
– Это как, по потолку?
– Сейчас как двину, так сразу узнаешь, как, – рассердилась Ника.
– Смех смехом, а в доме действительно кто-то есть… Или был, – уже совсем серьезно проговорил Роман. – Что будем делать?
– Ждать рассвета, я же тебе уже сказала.
Они уселись в кресла и стали ждать, пока за окном немного рассветет. Тихо переговариваясь, оба и не заметили, как стали слипаться веки.
Глава 11
Во сне Вероника дралась с невидимым чудовищем. Она махала кулаками, но они проваливались в пустоту. А вот у того, кого она не могла рассмотреть, получалось все просто замечательно. Каждый раз, когда он взмахивал рукой-лапой, Ника получала ощутимую пощечину, отчего голова ее чуть ли не отрывалась от шеи.
– Эй, эй, дамочка, очнитесь, что же это такое делается? Что же это за дом такой? Ой, боженька мой. Да очнитесь, дамочка!
Ника разлепила веки и увидела перед собой обеспокоенное лицо садовника.
– Ну вот, наконец-то, а то я уж думал, померли вы. Давайте быстрее мужика в чувство приводить.
– Что случилось? – еле выговорила Вероника.
Голова была такой тяжелой, что могла посоревноваться с Царь-колоколом.
– Угорели вы, хорошо, что я пришел. Видать, есть у вас ангел-хранитель. Проснулся я среди ночи, не спится больше. Дай, думаю, пройду посмотрю на дом. Сигнализацию еще не исправили, уж неделю как сломана, вот и боязно, что воры могут залезть, добра-то вон сколько. Обхожу, значит, я дом дозором, гляжу, а дверь открыта. Я всегда с ружьишком своим хожу, оно хоть и охотничье, но башку снести запросто может. Захожу в дом, запах такой, что слезы из глаз, посмотрел, а камин-то топится, и задвижка закрыта. Я и побежал по всему дому окна открывать, сюда прихожу, вы в креслах спите. Цвет лица ваш не понравился мне, уж очень бледные оба, думал, померли уже. Я быстренько окно распахнул и кресла к нему подвинул. Чуть спину не сорвал, больная она у меня. Давай мы с тобой, девонька, мужчину твоего в чувство приведем и быстрее ко мне в домик пойдем. Я сейчас вам противоядие заварю, выпьете, сразу в голове просвет появится.
Вероника еле поднялась с кресла и подошла к Роману. Садовник быстро привел его в чувства и, поддерживая под руку, помог спуститься во двор. Когда Вероника с Романом уже сидели в уютной кухоньке дяди Федора, так звали садовника, и пили из огромных кружек живительный настой, он говорил:
– Я сначала вас за жуликов принял, а потом признал. Вы днем здесь были, когда Юленьку забирали. Кое-чего из разговора слышал, вы уж простите старика. Видал, как вы из окна прыгали. Что ж не окликнули меня, когда лесенку-то уносил?
– Побоялась, – улыбнулась Вероника. – Федор, как вас по батюшке? – спросила Ника.
– Иваном отца моего звали, но вы зовите меня дядька Федор, не люблю я, когда по отчеству, не привычный. Я ведь в деревне вырос, потом женился на городской, а потом мы с ней опять в деревню уехали, вернее, за город. Дачку там купили. Вот я там к садоводству и пристрастился. Говорят, талант у меня открылся, даже диплом выдали. Жена моя когда померла, невмоготу одному стало, продал я свой домишко и вот к Вадиму Алексеевичу нанялся. Детей у меня нет, поэтому так и живу здесь в домике для прислуги. Хороший мужик Вадим Алексеевич, очень жалко мне его. Да и Юля девушка хорошая, я сразу с ней познакомился. Веселая, простая, а уж болтушка, прямо сорока. Я так думаю, не могла она мужа застрелить, уж очень хорошо они промеж себя ладили. Они за это время сюда много раз приезжали, еще когда неженатые были. А я старик приметливый, все вижу, хоть и не гляжу… Я вот кумекаю, кто же это камин затопил да задвижку закрыл? Ведь в доме-то никого, все еще днем уехали, камин холодный был.
– Я и сама знаю, что он холодный был. Мы сегодня с Романом там почти рядом с ним сидели. А потом нам показалось, что по дому кто-то ходит, но, когда вошли в ту комнату, где все произошло, там никого не было. Темно еще было, решили рассвета подождать, сидели, разговаривали и не заметили, как уснули.
– Дядя Федя, вы вот сейчас какую-то травку заварили, сказали, противоядие. А откуда у вас такие познания в ботанике?
– Говорил же уже, талант у меня открылся много лет назад. Чтобы учиться пойти, уже староват был, но книги по этому делу читал запоем. Переписывался с такими же любителями, даже с теми, кто за границей. Мне много литературы оттуда присылали. А сейчас и у нас здесь этой литературы сколько хочешь. Я хоть и деревенский человек, но грамотный. Как про меня в комиссии, когда конкурс был, сказали – «самородок». Предлагали даже в Голландию на конкурс поехать, но я отказался. Жена моя тогда сильно болела, не мог я ее одну оставить. А потом все, про меня уже забыли и никуда не приглашали, а сам я не стал о себе напоминать… Что хочу вам сказать. Не желаю пугать вас, девонька, но, видать, кому-то захотелось от вас избавиться. Неспроста все это. Не мог же камин сам затопиться?
– Вот и я про то же, – вздохнула Вероника. – Только кто мог знать, что мы сюда ночью приедем? Прямо мистика какая-то. Не дом, а сплошная загадка. Дядя Федя, а вы случайно не знаете плана этого дома?
– Я в дом редко захожу, только по крайней надобности. Знаю, где что находится, но чтоб в подробностях, нет, не знаю. Здесь много подсобных помещений, его же Вадим Алексеевич по собственному проекту строил. И вот что еще хочу сказать. Вы бы уезжали отсюда, сегодня Александр Алексеевич
