успеть занять место и не стоять на своих двоих, да еще со сломанной рукой. Ей это удалось не без труда. Она пристроилась с краешка на скамеечке, остальную часть которой занимала необъятных размеров тетка с устрашающим количеством мешков, кошелок и сумок, явно уверенная, что оба места предназначены только для ее особы. Поэтому очень недовольно посмотрела на узурпаторшу в лице Вероники и пошире расставила руки, щелкая семечки и без стеснения сплевывая лузгу на пол. При этом весь подол ее сарафана в жуткий мелкий цветочек, от которого рябило в глазах, тоже был усыпан черной шелухой. На губах повисли ее гроздья, и бабища время от времени, смачно причмокивая, сгребала нашлепки с губ и бросала туда же.
Вероника посмотрела на женщину и вздохнула, а та, приняв ее вздох за осуждение, так двинула своим безразмерным задом, что Ника еле удержалась на самом краю лавочки. Сдерживаясь из последних сил, девушка промолчала, но внутри уже начала просыпаться «кобра». Баба, приободренная безропотностью нежелательной соседки, еще раз пошевелила нижней частью туловища, и Вероника слетела с сиденья, больно ударив сломанную руку. Она встала перед бабой, уперев руки в бока, посмотрела на нее ненавидящим взглядом и, подхватив корзину, которая была ближе всего к ней, перевернула и высыпала содержимое на голову соседки с вытаращенными глазами.
– А-а-а, помогите, убиваюу-у-ут! – издал звук «центнер» мяса и вдруг резко захлопнул рот.
По вагону пронесся хохот, а Ника наклонилась к наглой бабе и тихонько прошептала ей на ухо:
– Кажется, ты с рынка слиняла сегодня, не заплатив за место?
Почему она вдруг так сказала, Вероника и сама не знала, просто перед глазами промелькнула картинка, как женщины, торгующие на рынке кто чем, разбегались в разные стороны, когда к ним приближались строгие блюстители порядка. Бабища нагло посмотрела на девушку и выплюнула ей в лицо:
– А кто ты есть такая, чтобы меня контролировать?
– Налоговый инспектор, проверяющий, кто торгует и не платит налогов.
– Плевать я на тебя хотела! Мы тоже не лыком шиты, в законах разбираемся, а тебя сейчас привлекут за хулиганство, – не сдавалась торговка.
В это время в проходе вагона показался милиционер, и бабища обрадовалась до икоты, когда увидела его.
– Гражданин начальник, тут хулиганку задержали, она мою клубнику привела в нетоварный вид. Я ее родимую растила, лелеяла, сколько денег за один только свет заплатила! У меня клубничка в парнике растет, сколько труда в нее вложено, а эта нахалка взяла и в одну минуту все мои труды кобелю под хвост…
Молоденький лейтенантик посмотрел на представшую его взору картину и спрятал улыбку в только что пробивающихся усиках. Он взял под козырек и поинтересовался:
– В чем дело, граждане пассажиры?
– Вот она, хулиганка, – показав грязным пальцем на Веронику, ехидно прошипела баба. – На меня же мою корзинку и опрокинула!
– Вот так просто взяла и опрокинула, ни за что ни про что? – сделав удивленное лицо, спросил парень в форме.
Вероника стояла молча и, прищурившись, смотрела на бабу.
– Она, эта колода, сама вывела девчонку из терпения. Сидит, своим безразмерным задом нарочно крутит, вот девка и слетела с лавки. А у нее гипс, сами видите, ударилась рукой, я видел, как она сморщилась, ну и не выдержала, кошелку этой образине на голову надела, – спокойно, с расстановкой объяснил подвыпивший мужичонка, сидящий сбоку.
– Сам образина, – взвизгнула баба, посмотрев на милиционера. – Видите, как при вас женщину оскорбляют?
В вагоне повисла тишина: все сидели и ждали развязки. Милиционер не растерялся и, еще раз приложив руку к фуражке, обратился к торговке:
– Пройдемте, гражданочка, для выяснения обстоятельств.
– Куда пройдемте? Никуда не пройдемте, эта электричка счас укатит, а следующая через полтора часа. Никуда не пойду, и вообще, что вы ко мне привязались, у меня ни к кому никаких претензий нет.
– У вас, может, и нет, а вот у гражданочки со сломанной рукой наверняка есть. – Лейтенант вопросительно посмотрел на Веронику.
Ника отрицательно покачала головой.
– Вот видите, и у нее нет, – обрадовалась баба.
– Надеюсь, до места назначения вы доедете мирно и без скандалов, тогда я пошел дальше. – И милиционер быстро удалился.
Баба исподлобья посмотрела на Веронику, что-то проворчала и как можно ближе придвинулась к окну. Девушка спокойно села на свое место и вытащила из сумки журнал, который только что купила у метро. Когда электричка подъехала к конечной остановке, вагон практически опустел. В поселке, где жила Вероника, и в других близлежащих, жило много дачников, которые высыпали сейчас на платформу, и девушка вместе с ними. Она не спеша шла в их толпе, когда услышала, как диспетчер по репродуктору объявил о приближении скорого поезда ко второму пути. Толпа приостановилась, и в этот момент Вероника почувствовала, как кто-то ее сильно толкнул, она оторвалась от земли и полетела с платформы. Ее уши пронзили чей-то визг и сумасшедший гудок электровоза, который летел прямо на нее с устрашающей скоростью. Вероника закрыла от ужаса глаза и из последних сил перекатилась под платформу. Через секунду ее оглушил грохот проносящихся мимо колес.
Девушка уткнулась лицом в пахнущую мазутом землю, закрыла ладонями уши и с силой зажмурила глаза, ее трясло, как в лихорадке, и казалось, что бесконечная вереница вагонов никогда не закончится.
«Меня кто-то толкнул под колеса, я это почувствовала», – с ужасом думала девушка, и слезы брызнули из ее глаз. Когда поезд пронесся мимо, она увидела, как с платформы спрыгнули сразу несколько мужчин, и их озабоченные лица тотчас возникли перед Вероникой.
