подругам.
– Ну, елки-палки, Ниагарский водопад! Пойдемте-ка, ребята, покурим, пока здесь все просохнут, – вздохнул Виктор Краснов, и Роман с Сергеем, сразу же с ним согласившись, поторопились выскочить за дверь палаты: наверное, ни один мужчина на земле не может спокойно переносить женские слезы, да еще в тройном экземпляре.
– Юленька, подружка, ты на свободе! – зашептала Вероника сквозь слезы.
– Благодаря тебе, моя милая, ну и Сергею с Ромой, конечно, – улыбнулась Юля и опять зашмыгала носом.
– Давно?
– Второй день сегодня.
– Ах да, я и забыла, что провалялась здесь четверо суток и ничегошеньки не знала, – размазывая по лицу слезы, прошептала Вероника. – Как ты себя чувствуешь? Как беременность твоя? Я смотрю, у тебя животик уже появился.
– Никуся, все у меня нормально, ничего не беспокоит, ты сейчас о себе думай и поправляйся быстрее. Я, между прочим, у тебя дома хозяйничаю, меня Рома сразу же туда отвез. К маме я пока не захотела ехать, ты же ее знаешь, пока душу из меня своими вопросами не вытрясет, не успокоится. А мне, если честно, пока не хочется вообще ни о чем говорить. У тебя там так тихо, так хорошо, и садовник твой просто прелесть. Сегодня прямо с утра потащил меня в церковь, чтобы я свечи поставила и помолилась о твоем выздоровлении, ну и о своем, конечно, тоже. Я целых пятнадцать штук купила и зажгла их у всех икон. – Юля с любовью погладила живот и хитро улыбнулась. – А то, что живот у меня вырос, что же здесь удивительного? Как-никак шестой месяц уже пошел, а еще потому, что двойня там.
– Как двойня? – подпрыгнула Ника на кровати и, сморщившись, схватилась за голову.
– Эй, эй, ты что, с ума сошла так дергаться?! – забеспокоилась Юля и, подбежав к подруге, начала поправлять ей подушку. – Что удивительного? У Демидовых в роду уже были двойни, вон сестры моей свекрови тоже двойняшки… Ой, слушай, Светка, – Юля повернулась к подруге. – Что же ты стоишь? Давай доставай бульон, пока горяченький. Нике сейчас усиленное питание нужно, чтобы быстрее поправлялась. Обо мне потом поговорим.
Светлана всплеснула руками и засуетилась, вытащила из сумки трехлитровый термос с бульоном, достала пластмассовые контейнеры – один с паровыми котлетами, другой – с тоненькими блинчиками.
– Давай-ка, моя милая, сейчас мы тебя будем кормить, – строго проговорила Светлана, раскладывая на тумбочке принесенное.
– Интересно, как бы вы это проделали, если бы я все еще валялась здесь в бесчувственном состоянии? – хитро засмеялась Вероника.
В дверь просунулась голова Романа и посмотрела, чем вызван смех. Девушки, не замечая вторжения, начали наперебой выдвигать свои версии по поводу кормежки через трубочку. Роман улыбнулся, облегченно вздохнул.
– Слава богу, кажется, все в порядке: скоро прогнозы доктора сбудутся. Будет моя милая прыгать, как коза, через пару недель. – И голова Реброва исчезла, он благоразумно посчитал, что в процесс пищеварения лучше не вмешиваться.
Немного погодя в палату вплыла медсестра Валентина и заняла собой практически все свободное пространство. Девушки прижались к стеночкам, чтобы их не смело мощной грудью, а Вероника уставилась на исполина в белом халате широко раскрытыми глазами.
– Что вы со мной собираетесь делать? – испуганно пролепетала она, видя, как Валентина налаживает стойку с капельницей.
– Не боись, девонька, ничего плохого не будет, вот поставлю сейчас тебе капельницу с витаминами, и твои подружки смогут продолжать тебя потчевать, – проговорила медсестра на удивление мягким грудным голосом, который совершенно не сочетался с ее внешностью.
Как только капельница была поставлена и Вероника, сморщившись, вытерпела экзекуцию введения иглы в вену, медсестра, пожелав девушке приятного аппетита, удалилась из палаты.
– Во блин, прямо статуя Свободы, – прошептала Юлька, провожая Валентину восхищенным взглядом.
– Интересно, а какой же тогда у нее муж? – с удивлением спросила Света, уставившись на подруг.
– Наверняка Геракл какой-нибудь, – заключила Ника и посмотрела на контейнер с паровыми котлетами взглядом голодного волка. – Девочки, если я сию же минуту не положу хоть одну котлету в рот, то захлебнусь своей собственной слюной.
– Ой, действительно, – закудахтала Света и начала суетиться вокруг подруги, как наседка, одновременно наполняя котлетами тарелку, а заодно и рот Вероники.
Глава 36
Через две недели Вероника уже сама ходила на процедуры и изводила доктора нытьем о том, что ей уже давным-давно пора на выписку.
– Я чувствую себя совершенно здоровой и только зря занимаю место в палате. Вдруг кто-нибудь больше, чем я, нуждается в этой койке? Виктор Иванович, миленький, хуже нет для здорового человека запаха карболки и вида противных иголок. Клянусь, я дома буду выполнять все ваши предписания, даю честное благородное слово.
– Вероника, я очень прошу, избавь меня, пожалуйста, от того, чтобы я запер тебя в палате на ключ. Будешь сидеть в одиночке на пару с ночным горшком. Или дождешься, переведу в общую палату токсикологии. Скажи спасибо, что я тебя вообще сумел к себе в отделение забрать, радоваться нужно, а не скулить. Мне, как специалисту, виднее, что сейчас для тебя лучше, а что хуже. Придет время, и я сам вздохну с облегчением, что наконец избавился от такой беспокойной пациентки, как ты. Потерпи еще недельку и лети на все четыре стороны. Но в данный момент я отвечаю за твое здоровье, и мне совсем не хочется через пару недель снова встретиться с тобой и с твоим рецидивом.
– Нет, бессердечные вы все-таки люди, врачи! – ворчала в которой раз Вероника и плелась в свою
