Шанца, но тот придал лицу такое безразличное выражение, что по нему никак нельзя было определить, о чем он думает.
Еще раз склонившись над картой, Зигель окинул ее внимательным взглядом. Майор Пульмейер тихо кашлянул. Комбат вздрогнул от этого покашливания и, оторвавшись от карты, выпрямился. Губы его беззвучно шевелились.
Хотя полковник Шанц понимал, что творится в душе у Зигеля, он все-таки сердился на самого себя: вместо того, чтобы назначить командира головной походной заставы и тем самым исключить какие бы то ни было дискуссии, он предоставил это право комбату.
— Хорошо, — решил за комбата полковник, — назначьте Анерта. Если нужно будет, я ему помогу.
Лейтенант Анерт сидел в бронетранспортере рядом с водителем, положив топографическую карту на колени. Он уже несколько раз пробежал по ней глазами, всматриваясь в маршрут, протянувшийся более чем на сто километров, отмечая для себя важные ориентиры и пытаясь представить, как они выглядят в темноте и можно ли их будет заметить и опознать: мосты и мостики, развилки дорог, отдельно стоящие дворы, линия высоковольтной передачи, тригонометрические пункты. Он несколько раз включал карманный фонарик, опустив перед лампочкой синюю шторку, и при его свете вглядывался в карту. Сейчас он без особого труда определил место, где находился, так как батальон двигался по асфальтированному шоссе, достаточно хорошо освещенному. Но через десять километров картина изменится. Не доезжая до населенного пункта Хагелебен, они повернут влево и поедут через старый хвойный лес, чтобы миновать стороной селение, а потом на их пути не будет вообще ни одного населенного пункта.
Когда майор Пульмейер сказал Анерту, что его взвод выделяется в головную походную заставу, лейтенант даже испугался, хотя уже много дней подряд мечтал о подобном задании. Молодой офицер разволновался, но не от неуверенности в себе, а от охватившей его радости — такое ответственное задание поручили ему и его солдатам! Волновался он и потому, что в его бронетранспортер не посадили никого из проверяющих. На экзаменах в офицерском училище Анерт по реакции проверяющих всегда определял, как они оценивают его действия. Он был даже убежден, что без такого контакта с педагогами не добился бы хороших результатов на экзаменах. Но здесь не училище, а воинская часть, здесь не экзамены сдают, а работают, и оценку здесь получает не один человек, а целый воинский коллектив.
Только на учениях лейтенант Анерт начал обретать уверенность в собственных силах. В полевых условиях он теснее сблизился со своими солдатами и воочию убедился, что большинство из них думали не только о себе, но и о коллективе в целом, не искали для себя никаких выгод, а все силы отдавали достижению общей цели. Взять, к примеру, Литоша или ефрейтора Айснера.
Думая о действиях полковника Бредова, лейтенант Анерт мысленно винил и себя за происшедшее ЧП, за то, что и он вместе с командирами соседних взводов не привел заблаговременно роту в порядок, потому что был, как и остальные, охвачен в тот момент всеобщим весельем и потерял над собой контроль. Всего этого не случилось бы, если бы командиры взводов и унтер-офицеры заранее подготовили свои отделения и взводы к встрече со старшим начальником.
Вскоре головной бронетранспортер приблизился к повороту на шоссе, где колонне предстояло свернуть в сторону. Лейтенант подал знак, и Литош сбавил скорость. На развилке дорог, одна из которых вела в населенный пункт Хагелебен, стоял мотоциклист. Это был солдат из соседнего подразделения. Теперь Анерт в течение нескольких часов не встретит на своем пути ни одной живой души.
Справа и слева от дороги высились громадные ели и сосны. Как лейтенант ни всматривался в темноту, а ехали они с затемненными огнями, ему лишь иногда удавалось разглядеть ствол сосны, росшей возле самой дороги, или ветку дерева, валявшуюся на проезжей части.
Анерт открыл люк и высунулся. Он увидел над головой полоску светлого неба. Стоя в открытом люке, было легче ориентироваться. Лейтенант оглянулся и заметил метрах в восьмистах или, пожалуй, даже в километре позади несколько еле различимых световых точек: там ехал майор Пульмейер. Перед тем как рота тронулась в путь, майор сказал Анерту, чтобы тот поддерживал с ним зрительную связь и при малейшем подозрении обращался к нему за советом. Анерт в душе посмеялся над беспокойством ротного. Слушая его, он только кивал, хотя уже заранее знал, что не станет обращаться ни за какими советами, так как в этом случае ему приходилось бы то и дело останавливаться и гнать бронетранспортер назад.
Когда батальон майора Зигеля стал выдвигаться в заданный район, где его должны были ожидать вертолеты, полковник Шанц отправился на командный пункт командира дивизии. Поужинав на скорую руку, Шанц сразу же поехал к генералу Вернеру. Ему пришлось почти два часа ждать, пока генерал освободится, так как у командира дивизии находились наблюдатели Объединенного командования и представители генерального штаба.
По пути на КП Шанц все время торопил водителя. Самого его подгоняло какое-то внутреннее беспокойство, о причинах которого он не догадывался. Выехав из района расположения батальона майора Зигеля, Шанц попытался понять, что же все-таки его встревожило: явились ли причиной беспокойства мысли, пришедшие ему в голову после ночного разговора с майором Виттенбеком и касавшиеся Фридерики, или перспективы собственной карьеры — останется ли он, отслужив положенные двадцать пять лет, в армии или уволится в запас, как это намеревается сделать подполковник Койнер?
Голова Шанца раскалывалась от этих дум. Он не исключал, что охватившее его беспокойство имеет некоторое отношение к ЧП в батальоне майора Зигеля или связано с разговором, который произошел у него перед отъездом с генерал-майором Вернером.
Генерал Вернер попросил Шанца как можно подробнее рассказать о том, что случилось в батальоне майора Зигеля. Шанц говорил долго, и все это время ни командир дивизии, ни полковник Хемпель, присутствовавший при их разговоре, ни разу не перебили его. Они молчали некоторое время даже после того, как Шанц закончил доклад.
Затем генерал Вернер встал и, немного походив взад и вперед по КП, спросил Шанца:
— А разве нельзя было воспрепятствовать этому ЧП?
— Нет, — коротко ответил Шанц.
— На каком расстоянии от Бредова вы находились?
— На расстоянии, с которого я не мог разобрать его команд, а когда он вдруг ни с того ни с сего начал срывать с ефрейтора погоны, было уже поздно…
Вернер жестом остановил Шанца и, сев на свое место, принялся ладонями растирать виски. Все трое прекрасно понимали, что это ЧП сыграет решающую роль для Бредова и его будущего назначения.
«А может, мое беспокойство связано с боязнью за лейтенанта Анерта? — снова подумал Шанц. — Вдруг он совершит какую-нибудь серьезную ошибку во время ночного марша? Ну а если и совершит? Какие это может иметь последствия? Ведь это всего-навсего учения, никаких жертв не будет. Разве что среди множества оценок, из которых складывается общая оценка, одна будет не совсем хорошей, а может, даже плохой? Нет, не Анерт меня тревожит, — решил Шанц. — Значит, семья…» Шанц не забыл ни слова из того, что несколько дней назад рассказала ему о Стефане дочь.
Неожиданно Кинцель затормозил и спросил:
— А куда теперь, товарищ полковник?
Шанц посмотрел на карту и, сориентировавшись, приказал водителю свернуть налево. Они поехали дальше по старой мощеной дороге, ширина которой не превышала трех метров. Кое-где между камнями проросла трава. Эта дорога, если ехать по ней дальше, пересекается в районе леса с маршрутом, по которому следует батальон майора Зигеля. Когда полковник Шанц доедет до места пересечения, батальон, если судить по времени, должен уже миновать этот пункт.
Шанц не ошибся: на влажной полевой дороге отчетливо виднелись следы тяжелых бронетранспортеров. Облегченно вздохнув, он откинулся на спинку сиденья и на миг расслабился. Захотелось закурить сигару, но его вдруг охватила такая лень, что даже пошевелиться не было сил, а беспокойные мысли никак не выходили из головы.
Пока что батальон двигался точно по графику, но впереди оставалась добрая половина пути и мало ли что могло произойти. И у Шанца возникло предчувствие, что если с батальоном до сих пор ничего не случилось, то обязательно случится.
