– Нет, спасибо, кофе я больше не хочу, а вот ответы на свои вопросы получить бы хотела, – снова улыбнулась Валерия лучезарной, обезоруживающей улыбкой. Она прекрасно знала, как это действует на мужскую половину человечества, поэтому пользовалась ею напропалую, особенно когда это было необходимо.
– Вас интересует, как вел себя Вадим? – переспросил банкир. – Обычно, как всегда, – пожал он плечами. – Веселый был, весь вечер балагурил, анекдоты рассказывал. Мы же на ночь в заповедник приехали, чтобы с утречка пораньше на кабана идти. Вадим, можно сказать, душой компании в тот вечер был. Впрочем, не только в тот вечер, он всегда был таким, – заметил Кирсанов. – На гитаре играл, пел очень хорошо, умел вокруг себя создать такую обстановку, что всем становилось весело и легко. У нас уговор существует: при подобных встречах не говорить о работе, о делах. Позволяются любые темы, кроме этих. Вадим в тот вечер всех собрал у костра, который сам развел, как всегда, взял гитару, мы все вместе спели, вспоминая студенческие годы. Потом Вадим травил анекдоты. Еще он рассказал нам, что летний отпуск у него обломался, он планирует в Рождество наверстать упущенное. Говорил, что повезет своих пацанов в «Диснейленд». У него близнецы, два мальчика, им по шесть лет, – объяснил он.
– Я в курсе, – кивнула головой Валерия. – И что же дальше?
– Да вроде бы ничего особенного, – нахмурился банкир. – Посидели, потом спать пошли, вставать-то на самой заре нужно было. Утром нас егерь разбудил, мы позавтракали, потом во дворе собрались, чтобы он мог наше снаряжение проверить. Посмотрел, нет ли у кого мобильных телефонов, они на охоте строго запрещены. Любой, даже самый тихий звонок, вплоть до вибрации, может спугнуть зверя. Они почему-то чувствуют магнитные волны, представляете? – улыбнулся Кирсанов. – Я заядлый охотник, специально изучал повадки зверя, и поверьте, Валерия Алексеевна, не перестаю удивляться гармоничности их жизни. Вот вроде мы, люди, разумные существа, но делаем такие страшные вещи, на которые дикий зверь не способен, – с азартом рассказывал он. – Я, кажется, немного отвлекся? – сам себя прервал банкир. – Простите, ради бога. На чем я остановился?
– На том, что егерь проверил ваше снаряжение, – напомнила Валерия.
– Ну да. После того как все было готово, пошли мы на место, – продолжил свой рассказ Кирсанов. – Уже там егерь нас всех распределил по намеченному плану, и начался гон. Гон – это когда зверя с разных сторон в определенное место загоняют, а там уже….
– Я в курсе, – перебила Валерия Кирсанова. – Давайте ближе к делу, – попросила она. – По существу.
– Извините, – улыбнулся тот. – Я давний охотник, большой любитель этого вида отдыха, поэтому часто увлекаюсь, когда начинаю рассказывать. Ближе к полудню нам сообщили, что с Вадимом случилось несчастье. Конечно же, мы все были в шоке, что уж там говорить! Милиция приехала, начали место трагедии осматривать. Нас всех на базе собрали, выясняли, кто в каком месте был во время происшествия, и все такое прочее. Долго никого не отпускали, ружья у всех конфисковали. Вернули только через две недели, и то чуть ли не с боем. Не очень охотно возвращали, нам даже пришлось обращаться кое к кому, чтобы без скандала обошлось. У всех охотников ружья дорогие, каждое чуть ли не целое состояние стоит, разрешение имеется, а в милиции хотели…. Впрочем, не будем вдаваться в подробности, что было, то прошло. Не буду говорить ничего плохого, ведь они ваши коллеги в некотором роде, – с сарказмом усмехнулся Кирсанов.
– Я сама по себе, – пожала Валерия плечами. – Что-то еще происходило?
– Нет, вроде бы больше ничего. Если честно, после того, как нам сообщили про Вадима, на меня какой- то ступор напал. Я никак не мог понять, почему с ним это случилось? Нелепость какая-то! Вадим – очень аккуратный человек, не мог он ходить с ружьем, не поставив его на предохранитель. Если только зверя какого-нибудь увидел? Зайца, например, или лису, – пожал Кирсанов плечами. – Но в тот день мы специально на кабана пошли, и внимание всех было сосредоточенно на его тропах. Впрочем, Вадим всегда был очень азартным, ажиотажным, как подросток, – улыбнулся банкир. – Он вполне мог наплевать на кабана и погнаться за зайцем, а уж за лисой – тем более. Да что ворошить прошлое? Теперь не узнать, что произошло на самом деле и почему он снял ружье с предохранителя. Этим следствие занимается, вот пусть и выясняют. Правда, выясняй, не выясняй, Вадима все равно уже не вернуть… – тяжело вздохнул он. – Вот, собственно, и все, что я могу рассказать о том дне, уважаемая Валерия Алексеевна, – закончил банкир.
– Из ваших рассуждений я поняла, что вы, Юрий Александрович, все же склоняетесь к версии несчастного случая? – спросила та.
– Наоборот, я этого вовсе не утверждаю, а просто высказываю свои мысли. А мои мысли как раз говорят об обратном, и это даже меня самого вводит в заблуждение. Я повторяю, что Вадим был очень аккуратен со своим оружием, просто так он не мог снять его с предохранителя. Напрашивается мысль, что он сделал это специально, чтобы… Вы меня понимаете? – спросил Кирсанов, бросив на детектива неуверенный взгляд. – Но я ничего не утверждаю, это просто мысли вслух, – поторопился оправдаться он.
– Значит, по-вашему, это самоубийство? – спросила Валерия, глядя Кирсанову прямо в глаза.
– Этого я не говорил, просто констатировал факты. Но, если хорошенько подумать… – пожал тот плечами. – Можно предположить и то и другое. В конце концов для этого существуют специалисты, экспертиза и все такое прочее, извините меня, я плохо в этом разбираюсь.
– Хорошо, предположим, вы правы. Только тогда нестыковка получается. Как вы считаете, Юрий Александрович: мог человек планировать поездку в «Диснейленд» на Рождество, если на следующий день он собирался покончить жизнь самоубийством? – задала Лера прямой вопрос, продолжая внимательно наблюдать за банкиром.
– Нет, конечно, – неуверенно ответил тот – Только я не берусь быть экспертом в таком, извините, скользком вопросе. Может, решение пришло в его голову спонтанно, вдруг? – предположил он.
– Такие решения спонтанно и вдруг на ум не приходят, – возразила детектив. – Их обдумывают заранее, если, конечно, человек действительно решился на такой шаг.
– А может, у него было… как же это называется, – нахмурился мужчина. – А, вот, вспомнил – состояние аффекта?
– Состояние аффекта тоже не появляется на пустом месте. Человек должен пережить в этот момент сильное потрясение, получить такой стресс, что мозги просто отключаются, – снова возразила Лера. – А какой стресс или потрясение мог получить Чернов, будучи в глухом лесу? Телефона у него при себе не было. Вы мне сами сказали, что во время охоты их положено оставлять на базе, чтобы неожиданный звонок не спугнул зверя. Значит, неожиданный звонок и сообщение, которое могло бы вызвать стресс, исключаются. А что же тогда могло так испугать Чернова, что он вдруг в одночасье решил расстаться с жизнью? Медведя увидел? Тогда бы он в него и стрелял, а не в себя. Вы со мной согласны, Юрий Александрович?
