городская. Все жители округи здесь лечатся, если кто захворал, больше негде. Если только в Москву ехать, в какую-нибудь платную клинику, только на это никаких денег не хватит, легче помереть. Ну вот, мужчина тот ходил по нашему лесу, грибы собирал. Как ветер поднялся и дождик накрапывать начал, он решил вернуться к своей машине, он ее у дороги оставил. А тут как раз гроза и началась. Жуть, что творилось, я эту грозу хорошо помню, мы здесь все окна, все форточки закупорили, стекла аж тряслись, как гром-то громыхал. А какой ветер был! – закатила она глаза. – Мы думали, конец света пришел. Ну вот, грибник-то этот торопится к своей машине, видит, ты тоже бежишь, только не к дороге, а, наоборот, в сторону леса. Глядит, ты под крону березы шмыгнула, а в следующее мгновение молния как шарахнет – и аккурат по дереву, ну и по тебе, естественно. Березу аж пополам располосовало, а ты упала как подкошенная. Хорошо, что мужик тот знающим оказался, сначала землей тебя присыпал, чтобы она разряд забрала, а потом подхватил тебя на руки, в свою машину положил и сюда привез. Тут уж врачи за тебя взялись, все, кто был в тот день, все вокруг тебя суетились, навела ты здесь паники. Говорят, внезапно клиническая смерть наступила, думали – все, ушла ты, девонька. Ан нет, вытащили доктора тебя, хоть и с трудом. Потом ты в коме четыре дня пролежала, а пару дней назад очнулась. Вот вчера тебя сюда привезли, а ты все спишь и спишь, – улыбнулась она.
– Ничего не помню, хоть убей, – нахмурилась Альбина. – Ни березы, ни дождя, ни грозы... ничего. Чувствую себя почти нормально, только голова немного тяжелая и слабость, а так...
– Говорю же, в рубашке ты родилась, деточка, – повторила женщина. – Видать, ангел-хранитель у тебя хороший и заботливый, из такой передряги вытащил! Врачи руками разводят, один шанс из миллиона, говорят, у тебя был, и вот, поди ж ты, он тебе и выпал. Разве не чудо?
– Я пока ничего сказать не могу по этому поводу, еще не дошло до меня, – пробормотала Альбина.
– Считай, твое второе рождение в тот день произошло, да это и правильно, – внушительно сказала Лидия Ивановна. – Ты еще совсем молодая, вон, красавица какая, тебе жить да жить. Это мне помирать скоро, – тяжело вздохнула она. – Лечат меня врачи, лечат, а толку никакого. Никак точный диагноз поставить не могут, а я таю, как свечка. Устала я, сил моих больше нет, скорей бы уж конец, что ли.
– Ваша болезнь не в теле, а вот здесь, – показала Альбина на голову. – Вам нужны не лекарства, а психолог. Все происходит от тоски по дочери, которую вы потеряли два года тому назад. И умрете вы не сейчас, а в семьдесят шесть лет, в своей собственной постели.
– Откуда ты все это знаешь, деточка? Про тоску... про дочку?! – округлила глаза Лидия Ивановна.
– Не понимаю, – растерянно пролепетала Альбина. – Я просто знаю об этом, и все, а откуда... понятия не имею, – хлопнула глазами она.
Женщина уже было открыла рот, чтобы спросить о чем-то, но в это время открылась дверь, и в палату впорхнула молоденькая медсестра.
– Вы меня вызывали, Лидия Ивановна? Что случилось? О, вы проснулись? – радостно удивилась она, увидев бодрствующую Альбину. – Какая хорошая новость для Георгия Петровича, это ваш лечащий доктор, – пояснила девушка. – Он так переживал за вас, так волновался. Да мы все здесь за вас волновались, ведь такое пережить и выкарабкаться – это же... чудеса, да и только! И взгляд у вас уже такой бодренький, – отметила она. – Вам специально лекарство вводили, чтобы вы поспали подольше и голова отдохнула. Нормальный здоровый сон вам был необходим после того, что случилось. Вот, решили вчера вас в палату перевести, к Лидии Ивановне, чтобы вы не скучали, когда проснетесь.
– Да, мы уже и познакомиться успели, – закивала головой та. – Парой слов перекинуться.
– Вы уже даже разговариваете со своей соседкой?
– Да, разговариваю, – кисло улыбнулась в ответ Альбина. – И, кажется, несу какой-то бред, – тихонько пробормотала она и, сдвинув брови выдала: – Через неделю у вас свадьба, но ее не должно быть. Вам нельзя выходить замуж, ваш жених – прохвост, он спит с вашей подругой, – выпалила она, сама не понимая, что говорит.
– Что?! – ахнула медсестра. – Что вы сказали?!
– Я ничего... вам показалось, – прошептала Альбина, не соображая, что она делает и что говорит.
– Минуту назад вы что-то сказали?
– Нет, – решительно открестилась девушка.
– Немедленно повторите! – потребовала медсестра.
– Я уже ничего не помню... вы не обращайте внимания, это, наверное... какие-то последствия после... ну, после всего, что со мной произошло, – растерянно лепетала Альбина, сама до смерти перепугавшись и не понимая, что с ней происходит. – Я сама не знаю, что говорю.
– Нет-нет, постойте, – возразила медсестра. – Я очень отчетливо слышала, как вы сказали о свадьбе и о моем женихе. Откуда вы могли знать, что я выхожу замуж? Вам кто-то сказал? Или, может, вы знаете моего Игоря? Откуда вы его знаете?
– Да не знаю я никакого Игоря, – чуть не плача, запротестовала Альбина. – И вас я вижу впервые. Разве вам не известно, что я в коме была?
– О какой моей подруге вы говорите? – продолжала задавать вопросы девушка, не обращая внимания на слова больной. – Кто это такая, что так нагло лжет? Игорь не такой, он не может так поступать, вы все врете, – зарыдала она, пряча лицо в ладонях.
– Точно, я вру, – быстро согласилась Альбина. – Со мной это бывает иногда.
– Это Наташка, да? – всхлипнула медсестра, проигнорировав ее слова. – Она давно положила глаз на моего парня и злится, что он женится на мне, а у нее с ним ничего не получилось.
Щеки девушки загорелись ярким нервным румянцем, а руки, которыми она закрыла лицо, мелко дрожали. Лидия Ивановна смотрела на все это действо с возрастающим интересом и бросала на Альбину удивленные, но одновременно и восхищенные взгляды фанатично загоревшихся глаз.
– Господи, боже мой, что же это такое? – тихо простонала Альбина. – Всю жизнь мой собственный язык был моим врагом, но чтобы он докатился до такой наглой степени, это уже перебор. Что я говорю-то? Девушка, не обращайте на мой бред внимания, я сама ничего не понимаю, – взмолилась Альбина. – Честное слово!
– Ее Марина зовут, – возбужденно подсказала Лидия Ивановна и нетерпеливо заерзала на кровати,
