на свои места. Нашли они того парня или нет? Ой, мама! Алиска, до меня только что дошло!
– Что дошло? – не поняла та.
– Ребята поперлись на свалку, чтобы разыскать Колотушина, и вдруг их оттуда похитили люди Киселева! Тебе это ни о чем не говорит?
– Нет, – пожала плечами Алиса. – А тебе?
– О многом, если не обо всем, – прошептала Юлька. – Е-мое, как же я раньше не догадалась?
– Смехова, может, объяснишь мне, бестолковой, о чем ты догадалась, или так и будешь сама с собой разговаривать? – одернула подругу Алиса.
– Чугункины собирались найти Колотушина, чтобы он рассказал им о человеке, одолжившем у него паспорт, – объяснила Юля. – Они собирались с его слов составить фотопортрет и показать его Людмиле. Стоило братьям прийти на свалку и почти что разыскать Ивана, как их похитили. Это значит, что люди Киселева следили за ними и, как только Чугункины вышли на правильный след… Ты понимаешь, в чем дело? – возбужденно спросила Юлька. – Он испугался, что они его вот-вот найдут!
– Ты хочешь сказать, что сам Киселев и есть шантажист?! – округлила Алиса глаза.
– Ага!
– И ты уверена, что миллионер, имеющий счета в швейцарском банке и в офшорных зонах, занимается шантажом, чтобы получить какие-то вшивые сто тысяч долларов от девицы, с которой он когда-то трахался? – насмешливо поинтересовалась Алиса. – Бредятина!
– Денег никогда не бывает много, а миллионеры – все жадные, – пожала Юля плечами, но в ее голосе поубавилось уверенности. – Ты считаешь, что я ошибаюсь?
– А ты – нет?
– Алиса, зачем же в таком случае ему понадобились Чугункины? За каким дьяволом их насильно уволокли со свалки?
– Мы не можем утверждать со стопроцентной гарантией, что это было сделано по приказу Киселева, – заметила та. – Вполне возможно, что просто у кого-то из его людей имеется на братьев зуб. Машина только зарегистрирована на Киселева, а ездит на ней охрана, к примеру.
– Тогда бы Чугункиных не повезли на машине Киселева, да еще и к нему на дачу, – возразила Юля. – Логично?
– Логично, – нехотя согласилась Алиса. – Впрочем, этому тоже можно найти объяснение. Вполне возможно, что на даче хозяин почти не бывает, уже осень, да и человек он занятой. Такое может быть?
– Не знаю, – пожала Юля плечами. – Что же нам-то делать?
Алиса задумалась.
– Единственное, что мне приходит в голову, – проследить за дачей. Что-нибудь выяснится…
– Точно! – встрепенулась Юля. – Алиска, у тебя не голова, а кладезь умных идей. Поехали!
– Я не говорила, что это должны делать мы, – осадила подругу та.
– А кто же? – оторопела Юлька.
– Ты должна наконец дозвониться до Рогачева и все ему рассказать. Он обязательно что-нибудь придумает. У них имеются прослушивающие устройства. А что у нас с тобой есть, кроме собственных ушей? Нужно звонить Роману.
– Опять ты за свое? – всплеснула Юлька руками. – Не буду я больше ему звонить, хоть расстреливай меня на месте.
– Но почему?
– Сказала – нет, значит, нет, без него обойдемся. Мы и сами толком ничего не знаем, зачем поднимать на ноги ФСБ?
– Но совсем недавно ты была готова на это, – напомнила Алиса.
– Я была напугана тем, что сотворила со сторожем чужой дачи. А теперь я успокоилась. Звонить Рогачеву не буду! Сама говорила – у Киселева бурное криминальное прошлое. Эта контора прицепится к нему и Чугункиных следом потащит, дело дойдет до Людмилы, и придется все о ней выложить. Тогда нашему агентству наступит конец. Я и представить боюсь, что близнецы со мной за такое безобразие сотворят…
– У тебя есть оправдание – ты им жизнь спасаешь, – возразила Алиса.
– Нет. Закроем эту тему. Если ситуация бесповоротно выйдет из-под контроля, начнем звонить во все колокола… может быть. А пока и сами управимся.
– Каким образом? Будем сидеть там круглосуточно и просто наблюдать? Что это даст?
– Не знаю, – растерялась та. – Вдруг Чугункиных повезут куда-нибудь, а мы проследим за ними…
– А если не повезут?
– Тогда мы что-нибудь в окна увидим…
– А если не увидим?
– Вот привязалась! – взвилась Юлька. – Если бы да кабы! Как хочешь, Скуратова! Лично я еду туда, и пусть мне будет хуже! – И Юля бросилась одеваться.
– Куда тебя несет? – крикнула Алиса. – На часы посмотри… половина пятого утра.
