необычную посуду для коньяка, весело рассмеялась:
– Ну, Надюша, смотри, ничья у нас с тобой. Ни рюмок, ни стаканов не будет, как я понимаю. Коньяк будем пить чайными бокалами!
– Извините, но здесь у меня ничего другого нет, – смутился Вячеслав. – Были одноразовые стаканчики, но, к сожалению, закончились. Из последних мы с вами сегодня кофе пили. А насчет вот этих бокалов ты напрасно, Леночка, иронизируешь. Они совсем не предназначены для чая.
– А для чего же тогда? – удивилась девушка. – Для кофейных они великоваты.
– Посмотрите, это же не просто посуда, это исторические шедевры! Вот этот, мне кажется, принадлежал молодой девушке. Видите, какой здесь романтичный рисунок и ручка в виде лепестка. Думаю, что этому бокалу не менее пятисот лет. Я еще не закончил делать экспертизу, – с любовью глядя на бокал, который он поднес к настольной лампе, с гордостью проговорил востоковед. – А вот этот бокал был найден в Александрии, и думаю, что его хозяином был торговец всякими сладостями, – показал он на другой сосуд.
– Э, э, и зачем же ты такие ценные вещи нам даешь для коньяка? – изумилась Евгения. – А вдруг мы какой-нибудь из них разобьем?
– Нет, не разобьете, – улыбнулся ученый. – Дело в том, что все они сделаны из прочной глины с добавлением мраморной крошки. Рецепт такой глины давно утерян, и о том, что он когда-то существовал, можно прочитать только в книгах. Там говорится, что такой рецепт имелся лишь у одной семьи гончарных мастеров из Александрии, но они так никому его и не раскрыли. А потом, когда началась война, все сыновья мастера погибли и сам он умер, унеся с собой секрет рецепта.
– Жлоб какой, – нахмурилась Алена. – Мог бы и рассказать кому-нибудь, чтобы дело продолжилось.
– У мастера было семеро сыновей, и все они были гончарами, поэтому учеников он не брал. Секреты искусства принято было передавать либо сыновьям, либо ученикам, – объяснил Вячеслав. – Даже дочери он не мог передать секрета, потому что женщина и гончарное искусство в то время были понятиями несовместимыми. Вот так и умер секрет сверхпрочной глины вместе с последним мастером Александрии.
– Жалко, – вздохнула Лена, вертя в руках один из бокалов.
– Не стоит жалеть, – улыбнулся Вячеслав. – Сейчас уже давно изобретен рецепт прочного фаянса и фарфора. Китайцы, например, преуспели в этом раньше всех остальных.
– У меня был китайский сервиз, и продавец уверял, что он фаянсовый. А через год от него даже одного блюдца не осталось, – заметила Евгения.
– Значит, подделка была, – пожал Вячеслав плечами. – Обманули вас. Настоящий китайский фаянс стоит больших денег, и не каждый себе может позволить купить такой сервиз. Делаются они вручную, начиная от изготовления предмета, чашки, кофейника или соусника например, и заканчивая рисунком, вернее, росписью. Обычный термин гончара – роспись изделия. С самого начала такой сервиз делает один мастер. Сам замешивает глину, по своему рецепту, сам лепит, сам покрывает глазурью, сам обжигает и сам разрисовывает, наносит роспись. Можете себе представить, сколько уходит времени у мастера, чтобы изготовить такой вот шедевр? Потому и продаются такие вещи довольно дорого, что это авторская работа. Чем опытнее мастер, тем дороже стоимость изделий.
– Теперь понятно, почему яйца Фаберже в музее пылятся, – засмеялась Алена. – Дороговато стоят!
– Фаберже был ювелиром, а не гончаром, – заметил Вячеслав. – И ты напрасно смеешься, Лена, у китайцев тоже есть свои «Фаберже», только по фаянсу и фарфору. Такие мастера имеются, что при взгляде на их работу дух захватывает! К сожалению, в их гончарном искусстве тоже многое утрачено. Взять хотя бы большие напольные вазы: сейчас уже таких не делают, утерян рецепт особого обжига. Делают что-то похожее, но все равно это уже не то, что было раньше. А за те, что сохранились еще с давних времен, коллекционеры готовы душу дьяволу продать, чтобы заполучить их в свою коллекцию.
– Как все это интересно, – проговорила Евгения, разглядывая на свет один из бокалов. – А почему рисунки здесь такие блеклые?
– Это естественно, бокалам более пятисот лет, – ответил мужчина.
– Мы наконец будем сегодня пить коньяк? – спохватилась Алена. – Из таких старых бокалов сам бог велел остограммиться, – засмеялась она.
– Кажется, я понял, что меня мучило в вашем запутанном деле, – вдруг возбужденно проговорил Вячеслав, изумленно посмотрев на девушек.
– Что? Что? – одновременно спросили Надя с Женей.
– Если охотятся за фигуркой Приттхиви, то почему тогда пытаются вас убить? – как-то растерянно спросил ученый то ли у девушек, то ли сам у себя. – Как же тогда они планируют ее заполучить? Ведь вы могли ее спрятать куда-нибудь. И если вас убьют, тогда как они узнают, где она? Что-то здесь не так! Вы согласны со мной?
– А ведь и правда, – согласилась Надежда и вопросительно посмотрела на сестру: – Жень, что ты об этом думаешь?
– А что же тогда искали в наших квартирах? – нахмурилась та. – Они там все так перевернули, просто вверх ногами. Ты же сама сказала, что они могли искать только статуэтку, – ответила она сестре.
– Я была в этом уверена, – пожала девушка плечами. – Что же еще, если не ее? Нет, Вячеслав, ты же сам говорил, что темные силы будут всячески препятствовать тому, чтобы… тьфу ты, черт! – сплюнула вдруг девушка. – Неужели я сейчас это говорю?
– Продолжай, продолжай, – заинтересованно произнес ученый. – Что ты хотела сказать?
– Темным силам важно убрать с дороги нас, насколько я понимаю? – сморщив нос, нехотя продолжила Надежда. – Ведь мы вроде как должны освободить остров от проклятия? Что за бред я несу? – закатила она глаза под лоб. – Значит, им все равно, где эта самая Приттхиви, лишь бы не было нас с Женькой! Я понятно выразила свои мысли?
– Более чем, – согласился ученый. – И все-таки что-то здесь не так, – задумчиво повторил он. – Но что именно, мне пока непонятно. Может, после того как мне удастся расшифровать пергамент, я смогу найти объяснение?
