– Как зачем? Чтобы нечистую силу отпугивать.
– Какую нечистую силу?
– Олеся, проснитесь, милая, ау, – пощелкала Фата пальцами перед лицом девушки. – Я же только что вам сказала, что меня чуть домовой не задушил, а вы спрашиваете – какую нечистую силу!
– Я уже проснулась… с вашей помощью, и вы не совсем правы, – возразила девушка. – Домовые не относятся к нечистой силе. Нечисть – это злые сущности, а домовые, они всегда добрые, если, конечно, хозяева им нравятся. Вы ведь наверняка слышали о таком обычае: когда семья переезжает на другое место, люди всегда зовут с собой домового, потому что он должен быть в каждом доме, чтобы охранять и защищать его. Его еще хозяином называют. Вы ведь тоже за городом живете, у вас свой дом?
– Ну и что?
– Разве у вас в доме нет хозяина?
– В нем есть хозяйка – это я! – не терпящим возражений тоном произнесла Фата, хлопнув кулаком по своей могучей груди. – А в вашем доме вообще неизвестно что творится! Нечисть спокойно себе разгуливает, как будто так и надо. Конечно, что же тут удивительного, когда сама хозяйка всякими непотребными вещами по ночам занимается?
– Чем это непотребным я занимаюсь? – опешила Олеся.
– Как это чем? А этот ваш спиритизм? Это же общение с потусторонним миром! Это же грех великий!
– Я это делаю очень редко, только в исключительных случаях, когда того требуют обстоятельства.
– Редко, да, видно, слишком метко, – проворчала Фатиния, с опаской оглядываясь по сторонам. – Я в окно сегодня посмотрела и увидела…
– Что за шум, а драки нет? – спросил Валя, подходя к женщинам. – Или есть? – хмыкнул он, увидев их, сидевших на полу со вздыбленными волосами. На руках у молодого человека устроился кот Василий, которого он неторопливо поглаживал. – Что случилось-то?
– Да вот Фата говорит, что в ее комнату домовой приходил, – сообщила другу Олеся.
– Лохматый и страшный, – поддакнула та. – Я чуть не умерла от страха, когда он мне прямо на шею прыгнул! Ведь он же меня до смерти удушить мог, если бы я не убежала!
– Уж прямо так и до смерти? – хмыкнул Валя.
– А вам, как я погляжу, смешно, да? – рявкнула Фатиния.
– А вы хотите, чтобы я безутешно зарыдал, слушая вашу «душераздирающую» историю про домового? – огрызнулся Валентин. – Небось хлопнули стаканчик коньячку с устатку, вот вам и мерещится бог знает что, – с сарказмом усмехнулся он.
– Да как же ты смеешь такие вещи про меня говорить? Я порядочная женщина, а не алкоголичка какая-нибудь! – взвизгнула великанша. – Я смотрю, вы здесь все чересчур веселые, – прищурилась она, увидев широкую улыбку молодого человека. – Издеваться над людьми вам доставляет удовольствие? Я этого так не оставлю! Я обязательно сообщу куда следует, будете тогда знать!
– Фатиния, не нужно так волноваться, – миролюбиво произнесла Олеся. – Никто над вами не смеется. Может, и не было ничего? Может, вам просто страшный сон приснился?
– Я что, похожа на идиотку?! – еще пуще взвилась та. – Я пока еще своим собственным глазам верю. Я его вот так же, как вас, видела!
– Ну надо же, какая глазастая, – снова усмехнулся Валентин. – Вы разве со светом спите? – поинтересовался он.
– Почему со светом? – удивилась Фатиния. – Все выключила и спать легла.
– Как же вы тогда могли что-то заметить в темноте?
– Какая вам разница, видела я что-то или нет? – огрызнулась женщина. – Зато я очень распрекрасно почувствовала, что в комнате кто-то есть. Я сначала тоже подумала, что мне показалось, а потом… гляжу в окно, а там… – понизила она голос до шепота. – Нет, вы только посмотрите на него, он снова смеется! – всплеснула руками Фата, рассердившись на Валентина. – Вы не верите мне, что ли? Думаете, я все сочинила? Или, может, вы за сумасшедшую меня принимаете?
– Успокойтесь, Фата, никто ничего такого не думает, – сказала Олеся. – А на Валю не стоит обращать внимания, он у нас всегда такой… подозрительно веселый, – бросила она строгий взгляд на друга. – Лучше рассказывайте, что дальше произошло?
– А что дальше? Откуда-то сбоку кто-то мне на грудь как прыгнет, я прямо оторопела от страха. Правда, быстро опомнилась, рукой его схватила и с себя сбросила. Брр, как вспомню, какого страху в тот момент натерпелась, аж мороз по коже, – передернулась Фата. – Он, черт лохматый, тоже за все у меня ответит! Я с утра пойду в церковь, куплю ладан и святую воду. Обкурю ладаном и окроплю водой всю комнату! Вот тогда посмотрим, кто посмеется, нечисть бесстыжая. Я ему покажу, как надо мной хихикать!
– Что вы сказали? Кто над вами хихикал? – изумилась Олеся.
– Ваш домовой, вот кто! Я бегом из комнаты рванула, а он давай мне вслед смеяться.
– Как это смеяться?
– Так же нагло, как тогда из-под стола, в гостиной, хи-хи-хи, – изобразила Фата, скорчив при этом лицо в страшную гримасу.
– Ах, вот оно что?! – прошептала Олеся и, повернувшись в сторону Валентина, посмотрела на него таким взглядом, что тому сразу же захотелось дать деру.
– Почему сразу я-то? – пожал он плечами.
– Очень подозрительно! Я верно понимаю, это твоих рук дело? – строго спросила его Олеся.
– Ну вот еще! Почему как что, так сразу Валя? – запетушился тот. – И вообще, я тут совершенно ни при чем, она сама во всем виновата, – кивнул он в сторону Фатинии.
– Нет, вы только посмотрите на него, люди добрые, что за наглость! Что значит, сама виновата? – взревела та.
– А то и значит, что нечего валерьянку открытой на тумбочке оставлять, тогда и домовые вам мерещиться не будут, – тявкнул Валентин.
– Какую еще валерьянку?
– Обыкновенную, в пузырьке. Кто пузырек на тумбочке оставил, да еще открытый, Александр Сергеевич, что ли?
– При чем здесь какой-то Александр Сергеевич? Я одна в комнате была, – растерянно захлопала глазами Фатиния.
– Все с вами ясно, мадам, – вздохнул Валя.
– Постойте, постойте, кажется, я начинаю что-то понимать, – произнесла Олеся. – А ну, признавайся немедленно, Кадкин, а не этот ли «домовой» к Фате в комнату забрался? – строго спросила она, показывая на Василия. – Только не вздумай врать и выгораживать его, все приметы сходятся – лохматый и страшный!
– Мой Василий вовсе не страшный, он очень даже симпатичный кот, – возмутился Валя. – А мадам Фатима пусть мне скажет спасибо, что я вовремя заметил, как Васька в комнату к ней нырнул, и не дал ему выцарапать ей глаза. И пусть в следующий раз не забывает закрывать пузырек с валерьянкой!
– Я не Фатима, а Фатиния, – напомнила та.
– А мне без разницы, хоть сама Нефертити, но валерьянку оставлять открытой все равно не следует.
– Ах, вы про валерьянку? Да-да, я вспомнила, что перед сном ее принимала.
– Вот с этого и надо было начинать, – проворчал Валентин. – Разбрасывает всякую дрянь где попало, да еще крышечку не завинчивает, а потом обижается.
– Что там завинчивать, я почти все выпила, увидев, чем вы занимаетесь по ночам, – бурно возмутилась великанша.
– Чем мы занимались, это наше личное дело! И это совсем не повод для того… короче, это не дает вам права не закупоривать валерьянку, приманивая тем самым чужих котов в свою комнату… по ночам, – скаламбурил Валентин, похоже, и сам не совсем поняв, что он такое нагородил.
– Что-о-о?! – взревела Фатиния. – Это кого я в свою комнату приваживаю… приманиваю?! По каким таким ночам?!
– А вот по таким! – огрызнулся Валя. – Какой кошмар! А на вид вроде порядоч…
