повторились еще несколько раз, и снова воцарилась тишина.
«Как там сейчас, интересно, дома? – подумалось вдруг девушке. Она вспомнила о том, что рассказал ей Николай про Глафиру, и загрустила. – Бедная женщина, она искренне оплакивает меня сейчас».
Нина решительно направилась в комнату и взяла в руки телефонную трубку. Набрав номер своего домашнего телефона, она с напряжением прислушивалась к гудкам, надеясь, что трубку снимет именно Глафира. На четвертый гудок трубку сняли, и Нина услышала голос Никиты:
– Алло, я вас слушаю.
Девушка хотела тихонечко отключиться, но какой-то шальной чертенок дернул ее за язык, и она загробным голосом прошептала в трубку:
– Я скоро приду за тобой, Никита! Поднимусь со дна морского и приду!
– Что за дурацкие шутки? – охрипшим от дикого ужаса голосом прохрипел на другом конце провода мужчина.
Нина ничего не стала больше говорить, а, тяжело вздохнув прямо в мембрану, отключилась. Вздох у нее получился очень внушительным, больше похожим на стон. Нина тихонько хихикнула и показала телефону язык. «Вот так, дорогой, помучайся теперь до нервного припадка! То ли еще будет», – щелкнула она пальчиками и пошла обратно на кухню, чтобы занять свой наблюдательный пост у окна. Буквально через минуту к подъезду дома подкатило такси, и из него вышел Николай. Нина не стала ждать, когда он поднимется, а сама захлопнула дверь квартиры и пошла ему навстречу. Когда Нина встретилась с ним у лифта нос к носу, он ее недоуменно спросил:
– Ты что, уже захлопнула дверь?
– Естественно, – пожала девушка плечами. – Не оставлять же квартиру открытой?
– Я же тебе сказал, что должен написать Павлу записку. Он даже не знает, что я приехал. Будет теперь гадать, куда ты могла подеваться.
– Мне кажется, что он этого даже и не заметит. Говорила ведь уже, у него запущенная форма склероза, – почесала Нина нос. – Не сидеть же здесь на лестнице, чтобы его дождаться? Слушай, я придумала, ты напиши записку и оставь ее в двери, – нашлась девушка.
– Придется, – проворчал Николай и, сев прямо на ступеньку, вытащил из бокового кармана пиджака записную книжку и ручку. Он быстро начеркал пару строк, вырвал листок и сунул его в дверь. – Надеюсь, что он его заметит, – проговорил Николай, и они с Ниной направились на улицу, где их ждал водитель такси.
Через двадцать минут машина доставила пассажиров на вокзал. В такси Нина надела на себя парик из светлых волос, нацепила на нос очки, которые закрывали практически половину лица, и, глянув в маленькое зеркальце, осталась довольна своей неузнаваемой внешностью. Водитель с интересом посмотрел на девушку, но ничего не сказал, а лишь молча пожал плечами. Нина толкнула Николая в плечо:
– Как я тебе? – спросила она.
– Упасть и не подняться, – проворчал тот, глядя на нос девушки, который стал еще заметнее из-за огромных очков.
– Не нужно падать, я сама прекрасно вижу, что похожа на черепаху Тортилу с признаками Сирано де Бержерака, – хихикнула Нина, щелкая себя по носу. – Меня сейчас совсем не это беспокоит. Есть хоть малая вероятность, чтобы меня можно было узнать?
– Ни за что! – твердо заявил ее Николай, чем сразу же ее успокоил.
У касс дальнего следования стояла внушительных размеров очередь, и Николай, недолго думая, прошел в сторону кабинета администрации. Нина устроилась в зале ожидания на свободной скамейке рядом с дородной женщиной, которая, как наседка считает своих цыплят, поминутно пересчитывала свои чемоданы и баулы. Она постоянно то недосчитывалась парочки, то почему-то у нее оказывался один лишний, и она начинала все заново.
– Ох ты, божечки мои, да что ж это такое, в самом деле, – ворчала она, переставляя сумки с места на место. – Это Колькин, это Валькин, это Петькин, это мой, это тоже мой, это опять Петькин, – шептала она себе под нос. – Где их носит? Я что, так и буду здесь сторожем сидеть? Вон сколько народу шастает, разве ж здесь углядишь за всем, – возмущалась она, хмуря брови и прижимая к груди довоенных времен ридикюль, в котором наверняка были деньги или еще что-то ценное.
Она с подозрением покосилась на Нину, которая с большим вниманием следила за ней, и еще крепче прижала ридикюль к своей мощной груди.
– Ну где их носит?! – снова повторила женщина, крутя головой в разные стороны.
– Нина, все в порядке, наш поезд отходит через час, – услышала девушка голос Николая и с готовностью вскочила с места.
– Счастливого вам пути, – улыбнулась она беспокойной пассажирке и помахала ей ручкой.
– И вам того же, – кивнула баба головой и, тут же забыв про девушку, снова начала, как заведенная, крутиться на месте, надеясь высмотреть своих Кольку, Петьку и Вальку.
Николаю пришлось отдать приличную сумму за два билета. Он просил вагон СВ, но, к его сожалению, свободных мест там не нашлось, и пришлось довольствоваться четырехместным купе.
– Придется ехать с соседями, ты уж меня извини, но других мест не было, – сказал он Нине. – Сама понимаешь, лето, – развел он руками.
– Что же теперь делать? – пожала девушка плечами. – Значит, поедем с соседями. Я бы, наверное, согласилась поехать сейчас даже на крыше, лишь бы поскорее оказаться в Москве.
Энтузиазм Нины сразу же поутих, как только Николай открыл дверь купе, где были их места согласно купленным билетам. На двух остальных местах уже расположились две женщины, в которых Нина моментально узнала своих ближайших соседей. Софико и Мария, дочь и мать, жили как раз напротив дома Нины и очень часто захаживали к ней в гости, когда она приезжала сюда на отдых. Раньше, когда еще был жив дед и вся семья жила здесь, соседи были им почти как родственники. Тетя Софико, как Нина звала добрую женщину, часто угощала соседей своими знаменитыми тортами и пирожными, которые пекла лучше
