сказала про ее деда, Нина договорила: – Я еще тогда, когда ты к Никите пришла и вместо него меня там обнаружила, это заметила. Ты же раньше не переносила спиртного.
– Что было раньше, то давно ушло, – ответила Тамара и снова отпила из бокала.
– Ты, кстати, тогда уже знала, что я – это я? – спросила Нина. – Я имею в виду тот вечер у Никиты?
– Нет, до той встречи я ничего не знала. Догадалась уже там, в доме.
– Как же ты узнала меня? Где я допустила ошибку? – с интересом спросила девушка и приподняла бровь.
– Нина, я тебя умоляю, – сморщилась Тамара. – Мы же с детства дружим!
– Дружили, – поправила Нина бывшую подругу.
– Ну да, дружили, – покладисто кивнула та головой. – Ты, хоть и изменила голос, но все равно… я не знаю, как это объяснить, но меня он сразу же насторожил. Твои волосы, я им всегда завидовала, остались прежними. Вдобавок ко всему – твои руки. Ай, да что там объяснять, я не могла тебя не узнать, ты же понимаешь. А потом, когда вошли собаки, я уверилась в своей догадке окончательно.
– Странно, а вот Никита меня не узнал, – усмехнулась Нина.
– Мужик, он и в Африке мужик, недалекая особь, – пожала хозяйка дома плечами. – Дальше своего носа ничего не замечают. Или не хотят замечать. А когда видят перед собой красивую бабу, у них мозги сразу же в другое место перемещаются, – добавила Тамара и отпила из бокала коньяк.
– Что же я сделала тебе такого плохого, за что ты меня ненавидела, Тамара? – тихо спросила Нина и посмотрела на девушку взглядом, в котором читалась душевная боль.
– Ты на меня вот так не смотри, – прищурилась Тамара. – Вот за это я и ненавидела тебя! За твою чрезмерную заботу, за сердоболие твое дурацкое, за то, что у тебя было все, что твоя душа желала, и ты старалась поделиться этим со мной, твоей лучшей подругой. А мне не нужны были твои подачки, меня от них всегда коробило! Понимаешь ты это? – сверкая глазами, выговаривалась Тамара. – Я всегда мечтала, что все буду иметь сама, без твоей помощи. К сожалению, жизнь распоряжалась по-своему, и мне приходилось продолжать строить из себя твою задушевную подругу. Боже мой, как же я устала, – простонала вдруг Тамара и, оперевшись локтем о стойку бара, запустила пальцы рук в свои волосы. – Как я устала!
– От чего ты устала, Тома? От жизни? От своих преступлений? Или, может быть, от того, что предала нашу дружбу? – тихо спросила Нина, пристально наблюдая за девушкой. Она до сих пор не в состоянии была понять, что перед ней – ее Томка, ее любимая подружка.
– Ха, ха, дружбу, – скривила девушка лицо в усмешке. – Где ты видела настоящую дружбу, чтобы обошлось без всяких грязных интересов?
– У меня никогда не было к тебе никаких грязных интересов, я просто любила тебя, – удивленно проговорила Нина.
– Любила, – проворчала Тома. – Вот она у меня где, любовь твоя. – И девушка рубанула себе по горлу ребром ладони. – Ты всегда только жалела меня за то, что у меня не было того, что было у тебя, а свою жалость ты принимала за любовь!
– Это неправда, здесь ты ошибаешься, – возразила Нина. – Ты всегда для меня была как сестра.
– Замолчи! – выкрикнула Тамара и зажала уши руками. – Все это ложь, от начала и до конца! Если бы ты считала меня своей сестрой, то никогда бы не вышла замуж за Никиту. Неужели ты не видела, что я была влюблена в него? Наверняка ты все видела, но решила не замечать. Что я такое для тебя? Так, симпатичная игрушка, с которой можно проводить время, когда очень скучно. Всегда под рукой, в любой момент прибежит, стоит только позвать. Не так ли?
– Что ты такое говоришь, Тамара?! – ахнула Нина. – Ты любила Никиту? Почему ты мне ничего не сказала?
– Настоящая подруга и так бы увидела это. Но только настоящая подруга, – усмехнулась девушка. – А ты тогда ничего и никого не замечала рядом с собой. Тебе нужно было заткнуть рты и выскочить замуж, чтобы о тебе перестали черт-те что говорить. А за кого – тебе было абсолютно без разницы.
– Неправда. Я выбрала Никиту, потому что думала, что он не знает о моих деньгах.
– Ладно, теперь поздно об этом говорить. Мы оба в дерьме, что я, что Никита твой, – махнула Тамара рукой, в которой был бокал с коньяком, и он выплеснулся на ковер. Девушка безразлично посмотрела на коричневое пятно, быстро расползающееся по светлой поверхности.
– Тома, скажи мне, пожалуйста, что же такое сделал Никита? Какого разоблачения он боялся, когда согласился пойти на преступление и «убить» меня? – задала Нина вопрос притихшей вдруг подруге.
– Ты и про это знаешь? – усмехнулась уже захмелевшая Тамара.
– Да, знаю, – кивнула Нина головой.
– Если все знаешь, зачем спрашиваешь?
– Нет, я не все знаю. Я знаю только то, что слышала, когда ты ему угрожала. Сейчас мне хотелось бы услышать, в чем конкретно состоит дело.
– Помнишь, когда от торгового центра угнали джип, на котором ездил Никита?
– Да, хорошо помню, – пожала Нина плечами.
– В тот день я была с Никитой, – начала рассказывать Тамара, как все было на самом деле. – Я попросила его, чтобы он отвез меня в магазин. Как ты успела заметить, твой муж – воспитанный молодой человек, поэтому он не оставил меня одну в этом огромном стеклянном монстре, а решил сопровождать, чтобы потом отвезти домой. Я провела в магазине достаточно долгое время, поэтому возвращение домой состоялось уже затемно. Перед самым поселком откуда-то сбоку выскочил мотоцикл, и Никита резко нажал на тормоза. Хоть джип и тяжелая машина, его протащило еще несколько метров, и мотоцикл оказался под передним бампером вместе с седоком. Им оказался пятнадцатилетний сын Проскурина. Ты наверняка помнишь тот случай.
– Да, помню, – в ужасе прошептала Нина. – Проскурин буквально был убит горем. Мальчик был
