– Могли бы, между прочим, и меня спросить, хочу ли я этого, – с вызовом проговорила девушка.
Она сама от себя не ожидала, что сможет так разговаривать с президентом, но природное чувство гордости вдруг с такой силой взбунтовалось в ней, что она не смогла удержаться.
– Хорошо, спрошу, если вам так угодно, – вдруг покладисто согласился мужчина. – Кира Эдуардовна, вы не откажете мне в любезности и не поужинаете сегодня со мной?
– Но почему я? – удивленно спросила она.
– Просто мне нужна компания. Не люблю, знаете ли, есть в одиночестве. И потом, всегда приятно пообщаться с умным человеком.
Кира подняла голову и внимательно посмотрела в глаза своему шефу, чтобы понять, чего же он от нее хочет и что за этими словами кроется. Но ничего, кроме прямого взгляда совершенно искренних глаз, она не увидела.
– Хорошо, Илья Борисович, поужинаю, – кивнула она головой, а потом, сама от себя не ожидая, улыбнувшись, откровенно призналась: – Тем более что я действительно голодна.
Глава 3
– Пожалуйста, выбирайте все, что захотите, – подавая Кире меню, проговорил Ганшин. – Здесь недурно готовят лобстеров и форель.
– Закажите то, что сами сочтете нужным, я полностью полагаюсь на ваш вкус, – застенчиво ответила Кира.
– У вас нет аллергии на морепродукты? – задал неожиданный вопрос мужчина.
– Нет… кажется, – неуверенно ответила Кира. – Во всяком случае, от рыбы точно нет, я очень часто покупаю треску.
– Треску? – улыбнулся Ганшин. – Наверняка мороженую?
– Ну да, мороженую, – утвердительно кивнула Кира. – А что здесь смешного-то? – нахмурилась она. – Я из нее рыбные котлеты делаю, по бабушкиному рецепту, очень вкусно, между прочим.
– Нет, нет, ничего, не обращайте на меня внимания, – продолжая улыбаться, ответил Ганшин. – Просто когда вы сказали про треску, я очень ярко вспомнил свою юность.
– Ваша юность как-то связана с мороженой треской? – не сдержавшись, хихикнула Кира.
– Даже не представляете, насколько тесно, – загадочно округлил глаза Илья. В них плескались смешинки, которые задорно поблескивали, и от этого его голубые глаза становились еще голубее. – Я в Москву из Омска приехал, после того как школу закончил, – начал рассказывать Ганшин. – Здесь в университет поступил, жил в общежитии, стипендия – копейки, которой хватало на пару дней, не больше. Вот мы с ребятами, чтобы сэкономить, тоже очень часто треску свежемороженую покупали. Она тогда самая дешевая была, как сейчас помню, пятьдесят шесть копеек. Вслушайтесь в эту цифру, Кира Эдуардовна: пятьдесят шесть копеек! Сейчас звучит смешно, правда?
– Действительно смешно, – согласилась Кира.
– Да, много мы этой трески в те годы поели, – вздохнул Ганшин. – Пельмени не всегда купить успевали, их очень быстро разбирали. Пока на занятиях просидишь, дело к вечеру, в магазинах уже пусто, а если что- то и есть, то очередь в три ряда. Вот мы что успевали схватить, то и ели. В основном треска или котлеты, домашние назывались, по двенадцать копеек штучка. В то время страшный дефицит на продукты был, конец восьмидесятых, начало перестройки.
– Я то время почти не помню, потому что еще маленькой была, но все знаю, мне бабушка рассказывала.
– А ваша бабушка, она кто? – полюбопытствовал Илья.
– К сожалению, она умерла год назад, – ответила Кира. – А при жизни была актрисой. Может быть, слышали про такую, Евгения Романова? Достаточно известной личностью была в театральном мире.
– К моему стыду, я совсем не театрал, – развел Ганшин руками. – Раньше не было денег, а когда они появились, совершенно не стало времени.
– Это плохо, – вздохнула Кира. – Мне кажется, для того чтобы сходить в театр, человек должен находить время.
– Это так важно – смотреть спектакли? – с легкой иронией спросил Ганшин. – Мне кажется, что сама жизнь – это и есть самый интересный и не всегда предсказуемый спектакль. На нее, родимую, заранее сценария не напишешь, поэтому она всегда преподносит тебе сюрпризы. Зачем же, спрашивается, ходить в театр?
– Зря вы так думаете, Илья Борисович, – возразила боссу Кира. – Жизнь, конечно, спектакль интересный, но театр – это же искусство. Я, может быть, скажу сейчас банальную фразу, но считаю, что она верна: «Не хлебом единым жив человек».
– Может, вы и правы, – пожал Илья плечами. – Только сколько людей, столько и мнений. Мое личное мнение я вам уже высказал. И потом, я уже сказал, у меня совершенно нет времени ходить в театры. У президента крупной компании практически нет личной жизни. Есть более неотложные дела, и, к сожалению, проблемы тоже имеют место быть, их нужно успевать решать, иначе засосут, как трясина в болоте. Мир бизнеса слишком жесток, чтобы расслабляться.
– Деньги, деньги и еще раз деньги? – усмехнулась Кира. – И не скучно вам так жить, Илья Борисович?
– Нет, Кира Эдуардовна, мне не скучно зарабатывать деньги, это меня даже возбуждает, – немного грубовато ответил Ганшин, и на Киру вновь посмотрели две холодные льдинки его глаз.
– Извините, – прошептала она и отвела взгляд. – Просто деньги не могут заменить…
– Кира Эдуардовна, вы все же посмотрите, вдруг вам что-нибудь приглянется, – снова подавая девушке меню, проговорил Ганшин, резко прервав тему о деньгах. – Ну а я тем временем посмотрю карту вин.
