слишком затянулось.
– Хорошо, я буду завтра на работе, – обреченно ответила та. – Как обычно, в девять.
– Вот и отлично, – весело проговорила секретарша. – Сегодня отдыхайте, рабочий день почти уже закончился, приводите свои мысли в порядок, а завтра мы обо всем с вами поговорим. Договорились?
– Да, договорились.
– Тогда до завтра?
– До завтра.
Кира положила трубку и тяжело вздохнула:
– Похоже, меня приговорили к этим танталовым мукам надолго.
Девушка сбросила полотенце, надела халат и прошла на кухню, чтобы перекусить и выпить чаю. Уже сидя за столом и неторопливо пережевывая пищу, она вновь вернулась к болезненной теме.
– Я поеду в Англию, если это нужно, но, как только мы оттуда вернемся, сразу же подам заявление об уходе. А пока не буду вообще лезть ни в какие дела. «Ничего не вижу, ничего не слышу, ничего никому не скажу», – процитировала она слова из старой песни. – Пусть хоть крыша рушится, мне теперь все равно. Раз я вчерашняя студентка, у которой молоко на губах не обсохло, с меня и спрос маленький. А вот что мне теперь с этим ключом делать, ума не приложу, – вспомнила она про ключ от заветного абонентского ящика. Как и обещала незнакомка, Кира нашла его в своем почтовом ящике и положила в сумочку.
«Наверное, его нужно вернуть на место. Если женщина снова позвонит, а она наверняка позвонит, я ей скажу, где его можно забрать. Ох ты, черт, а как же она его заберет, ведь мой почтовый ящик закрывается на ключ, – спохватилась Кира. – А может, набраться наглости и предложить ей встретиться, чтобы передать ключ лично в руки? – весело подумала она. – Заодно и посмотрю, кто это такая и верны ли мои предположения насчет Натальи. Только вряд ли согласится, если это действительно она. Господи, запуталась я совсем, – вздохнула девушка. – И, если признаться честно, ничего уже не хочу. Во всяком случае, на данный момент».
Кира встала из-за стола, сполоснула посуду и прошла в комнату. Она набрала номер Кати и, как только та ответила, тоскливо проговорила:
– Катюш, если можешь, приходи ко мне, у меня настроение – впору повеситься.
– Уже бегу, без меня не вешайся, приду помогу веревку намылить, – весело прочирикала та и тут же бросила трубку.
Катя жила на той же улице, не очень далеко от дома Киры. Девушки подружились сразу же, как только пришли в первый класс. Всегда сидели за одной партой и, сколько учителя ни пытались их рассадить, все равно оказывались рядом уже на следующем уроке. Кира была отличницей, а Катя – ее «клоном», потому что сама практически никогда ничего не делала, а просто все списывала у подруги. Та никогда не возражала, для Кати ей ничего не было жалко. Поэтому учителя и пытались рассадить их подальше друг от друга, надеясь, что, может быть, Катя сама научится думать. Из этой затеи ничего не получилось, поэтому к четвертому классу на них просто махнули рукой.
– Так-так, моя дорогая, что это у нас за упадническое настроение? – прямо с порога затараторила Екатерина, как только Кира открыла ей дверь. – Что с тобой, подружка?
– Ой, Катюш, даже не спрашивай, – махнула та рукой. – Проходи.
Девушка скинула туфли, всунула ноги в комнатные тапочки и поторопилась следом за подругой.
– Что случилось-то? – снова спросила она.
Кира залезла в кресло прямо с ногами и, свернувшись клубочком, простонала:
– Я не знаю, что мне делать и что теперь будет.
– Да в чем дело-то, ты мне можешь нормально объяснить? – прикрикнула Катя на девушку. – Совет директоров был? Ты объявила, что увольняешься?
– Совет был, о том, что ухожу, объявила, только не там, а уже после. У меня снова получилось все наоборот, а не так, как нужно, – тяжело вздохнула Кира. – И почему я такая несчастливая?
– Ничего не понимаю, – тряхнула Катя головой. – А ну-ка, рассказывай все подробно и по порядку.
Кира начала рассказывать, сначала вяло, нехотя, но потом все больше и больше распаляясь, уже чуть ли не крича:
– Он меня вообще, оказывается, за человека не считает! Говорит, что я… что у меня молоко… Да еще серой мышью меня обозвал, представляешь? А это обвинение, что я специально подрываю его авторитет, да еще прямо мне в лицо? Как он может меня подозревать в таких гадостях? Да как он вообще смеет так со мной обращаться? Я ему кто? Жена, любовница или родная тетя?
– Ты успокойся, Кир, – постаралась утихомирить подругу Катя. – Что бог ни делает, все к лучшему. Ты же ушла оттуда? Ушла. Вот и забей на этот «Холдинг-Грандес». Ты что, работу, что ли, не найдешь? Найдешь, да еще какую, просто нужно не торопиться, а как следует обдумать, прежде чем принимать решение.
– Катя-я, – простонала Кира. – В том-то все и дело, что объявить-то я объявила, что ухожу, но сделать этого не могу.
– Это почему еще? – вытаращилась девушка. – Кто тебя может там удержать, если ты не хочешь оставаться?
– Мне час назад Надежда Николаевна позвонила и отчитала по первое число. Через три дня мы должны лететь с шефом в Лондон, на конференцию, и билеты уже забронированы.
– Подумаешь, билеты? – фыркнула Катя. – Пусть сдадут обратно.
– На конференции шеф должен быть с референтом, – вздохнула Кира. – И я не имею права подводить человека, а в его лице и всю компанию, так Надежда Николаевна сказала.
