Ой, мамочки, «мертвее не бывает»! Они убили Виктора, охнула Лиза, и в голове зазвонил противный набат, будто по вискам застучали большими молотками. Так было всегда, когда девушка начинала сильно нервничать.
«И где я могла слышать этот голос?» – отстраненно подумала девушка, вслушиваясь в малейшие звуки за дверью.
– Должна быть здесь, посмотри в других комнатах. Они вчера вместе приехали, на его машине. Давай, давай, не стой как истукан, времени в обрез, ищи, она здесь! Найдешь, долго не рассусоливай, знаешь, что делать нужно, – проговорил первый, и девушка, как только услышала эти слова, тут же вскочила и заметалась по комнате. До нее очень ясно дошел смысл сказанного, и она дико испугалась. Ей совсем не хотелось умирать, несмотря ни на что. Ни на то, что Виктор ей изменяет с какой-то там Аллой, ни на то, что у нее такой ужасный характер, ни на то, что из-за этого характера ее многие не любят, а некоторые даже ненавидят. И вообще, почему это она должна так глупо умирать, черт возьми?
– Ой, мамочки, сейчас они войдут сюда и найдут меня! Они хотят меня найти и убить! За что же это, интересно? Что делать? Где спрятаться? – продолжая метаться по комнате, как канарейка по клетке, неслышно подвывала девушка побледневшими губами. В углу стоял огромный плетеный сундук, который Виктор совсем недавно привез из Таиланда. Он вообще очень любил необычные вещи, и весь дом был напичкан всевозможными восточными штучками: напольными вазами огромных размеров, масками, которые висели на стенах практически во всех комнатах. Они так злобно скалились, изображая подобие улыбки, что, встретившись с такой страшной физиономией ночью, можно было бы запросто свалиться с приступом эпилепсии. Виктора это ничуть не смущало, а даже наоборот, он был уверен, что эти маски охраняют его дом от зла и приносят удачу. Когда в доме бывали гости, он с удовольствием демонстрировал свою необычную коллекцию и мог часами рассуждать о восточной философии, магии, оккультных науках и тому подобном. Сундук, который стоял в комнате, где сейчас умирала от страха Елизавета, был сплетен из настоящего бамбука, который произрастал на священной земле и нес в себе какую-то там необычную энергетику, приносящую необыкновенную удачу в бизнесе, ну и все вытекающие из этого обстоятельства блага. Во всяком случае, так утверждал продавец в лавке, где продавался этот сундук, и Виктор, конечно же, притащил его в Москву. Вот в него и нырнула сейчас Лиза, а сверху навалила на себя все вещи, которые там имелись. Человек, вошедший в комнату, чтобы посмотреть, нет ли здесь кого, сначала прошелся по ней, а потом начал заглядывать в шкафы. Девушка ясно слышала шаги и звуки, говорящие о том, что он открывает двери шкафов или чего-то еще. Она лишь молча молилась, чтобы он не заглянул в ее убежище. Диван, на котором только что спала Лиза, не оставил никаких следов ее пребывания. Ночью Лиза просто прилегла на него прямо в халате, подложив под голову одну из маленьких подушек, которые в огромном количестве валялись на нем и даже на полу. Вторую подушку она обняла, а ноги укрыла в груде остальных. Когда ее разбудили странные звуки, она просто вскочила с дивана, на котором остались подушечки, и на первый взгляд совершенно не было заметно, что кто-то совсем недавно здесь спал.
– Только бы он не заглянул сюда, только бы не заглянул! Господи, помоги мне, спаси и сохрани меня, – шептала девушка молитву, как умела. Свои вещи, в которых она была вчера вечером, когда Виктор привез ее к себе, Лиза аккуратно повесила на плечики в шкаф. Туфли тоже были убраны на специальную полочку для обуви. Виктор был чистоплюем от макушки и до кончиков пальцев и очень не любил, когда вещи были разбросаны как попало. Не дай бог, если в раковине на ночь останется хоть одна непомытая чашка. Если в это время у него в доме была Лиза, то он мог довести ее до нервной икоты, пока она не помоет эту злосчастную чашку. Если же никого нет, то он сам сделает это. Через день к нему приходит домработница и вылизывает все комнаты до зеркального блеска. Лиза злилась на своего любовника за его чрезмерное пристрастие к чистоте и порядку. Но сегодня она мысленно поблагодарила его за это, надеясь, что благодаря этому бандиты все же решат, что ее нет в доме. Если бы она разбросала свои вещи по стульям и креслам, как обычно это делала у себя дома, то эти люди, которые почему-то хотят непременно ее найти, сразу же догадались бы, что она находится в доме. Вчера была среда, и обычно Лиза в этот день, вернее ночь, бывает у Виктора. Она приезжает к нему под вечер, ставит свою машину во дворе, входит в дом и в первую очередь отключает все телефоны, чтобы никто не беспокоил ни Виктора, ни ее. Кстати, Елизавета живет в этом же коттеджном поселке, только на другом его конце, и хоть пешком до дома Виктора было минут двадцать ходу, она все равно ездила к нему на машине. Но вчера они были на юбилее у его друга, и Виктор позволил себе выпить лишнего, поэтому Лизе пришлось сесть за руль его автомобиля и привезти любовника домой, а свою машину оставить у дома того самого друга.
«Надо же, они даже расписание моих визитов в его дом знают», – подумала девушка, продолжая клацать зубами от ужаса и страха. Она крепко зажмурила глаза и продолжала молиться, когда крышка сундука открылась и вещи, в которые зарылась девушка, полетели на пол. Она открыла глаза и увидела перед собой лишь черное лицо со сверкающими глазами в прорезях маски. Дальше все происходило как во сне. Перед ее глазами взметнулась рука с каким-то предметом, послышалось шипение, а потом… провал.
2
Лиза открыла глаза и уткнулась взглядом в низкий грязный потолок.
«Где это я?» – подумала девушка и попробовала приподняться. Голову пронзили тысячи болезненных иголок, и Лиза, сморщившись от боли, снова рухнула обратно.
– Что, трешшить головушка болезная? Хи, хи, хи, – услышала Елизавета скрипучий прокуренный голосок и повернулась на его звук. В уголочке сидело невообразимо грязное существо в каких-то лохмотьях совершенно непонятного пола и возраста и скалилось абсолютно беззубым ртом.
– Кто вы? Где я нахожусь? – простонала Лиза.
– Неужто не видишь? В обезьяннике мы с тобой. Я тоже, когда переберу, с утра ничегошеньки не помню. Тебе бы опохмелиться счас, зараз полегчает. Да кто ж здеся даст похмелиться-то? У-у-у, ироды, токо и знают, что изгаляться над больными людьми! Хоть помирай здеся, им наплевать, ни за что не нальют. Ты вроде не похожа на алкоголичку. Проститутка, што ль? За что тебя сюда определили?
– Где я? – снова простонала Лиза, так ничего и не поняв из бормотания существа.
– Говорю ж, в обезьяннике, вон, погляди: мент мордатый за стеклом сидит, кемарит, счас рано еще, утро раннее. У их пересменка в восемь утра, отдежурил сутки – и пошел. Работенка у их – не бей лежачего, токо и знают, как карманы у пьяных обирать. Ты свои-то проверь. Все там цело аль нет? У их это запросто: раз-два, и дело в шляпе, и ничегошеньки ты не докажешь, – скороговоркой гундосило существо, бросая осторожные взгляды в сторону дежурного за стеклом.
– Как я сюда попала? – простонала Лиза, глядя ошарашенными глазами на говорящую кучу лохмотьев.
– Вот чего не знаю, того не знаю, – развело руками существо. – Меня когда привезли, ты уже туточки была, на лавке дрыхла. Меня-то ночью привезли. Я, хи, хи, в ларьке стекло разбила, кирпичом.
– Зачем? – сморщив от боли лицо, спросила Лиза. На самом деле ей было совершенно безразлично,
