лежал дома и вы его изъяли. Российский паспорт лежал в ее сумочке, которую она оставила в отделении, когда сбежала от вашего недотепы. Краснощекий, кажется, его фамилия?
– Он уже отстранен от дела, я заменил его более опытным следователем, – поспешил вставить свое слово полковник.
– Мне совершенно наплевать, кто будет вести расследование, главное, чтобы он нашел мне Михееву в кратчайшие сроки, – нетерпеливо прервал собеседника мужчина.
– Будем стараться. А что касается загранпаспорта гражданки Михеевой, так она является хозяйкой туристической компании, у нее огромные связи, могла запросто сделать себе еще один, а то и два паспорта. Но это только предположения, конечно, мы будем стараться ее найти.
– Да уж постарайтесь, иначе я не ручаюсь за то, что это кресло останется вашим, – усмехнулся мужчина и кивнул головой в сторону стола начальника управления. Он резко поднялся со стула и прошел к двери. – Сроку вам три дня, а потом пеняйте на себя, – не оборачиваясь к полковнику, проговорил он и вышел.
Полковник достал из кармана носовой платок и, плюхнувшись в кресло, начал вытирать лоб, на котором обильными каплями выступил пот.
– Не было печали – черти накачали, – простонал он, – чтоб ты провалился! И почему именно в моем районе убили этого Правдина? Мало, что ли, места в Москве? – Полковник нажал на селектор и рявкнул: – Ирина, вызови Новожилова ко мне, срочно!
Буквально через пять минут в дверь постучали, и хорошо поставленный голос спросил:
– Разрешите войти, товарищ полковник?
– Проходи, – устало сказал полковник и, откинувшись в кресле, посмотрел на мужественное лицо майора.
– Толя, только что от меня ушел Правдин. Да не тот, которого убили, – сморщился он, когда увидел удивленно вскинутые брови майора, – а его брат! Депутат, мать его налево, – процедил он сквозь зубы. – Он дал нам всего три дня, чтобы мы нашли виновного, вернее виновницу.
– Валерий Иванович, почему вы так уверены, что Михеева виновна? Я сегодня тщательно изучил дело и не во всем согласен с преждевременными выводами.
– А что ты можешь предложить взамен? – прищурился полковник. – Здесь само все в руки катится. Отпечатки на оружии, деньги, которые Правдин перечислил на счет «Лизет-тур», ее побег из отделения. Если бы не была виновата, то не сбежала бы.
– Краснощекий слишком молод, и я думаю, что он настолько запугал девушку, что той ничего больше не оставалось, как сбежать, – заметил майор.
– Толя, – буквально простонал полковник, – у нас нет времени докапываться до истины, у нас земля горит под ногами, ты даже не представляешь, что это за человек, Правдин-старший!
– Я не знаю, что это за человек, кроме того что о нем пишут газеты и вещает телевидение. Может, он и крутой, как это сейчас принято говорить, но это не дает никакого права обвинять невинного человека в преступлении, которого он не совершал.
– У тебя, что же, есть доказательства ее невиновности? – прищурился полковник.
– Таких доказательств пока нет, но ведь и нет доказательств, что она виновна.
– Как это нет? А отпечатки на пистолете? А показания почтальонши? Фотографии в ее сумочке, наконец?
– Валерий Иванович, вы же старый сыскарь, неужели не понимаете, что это совсем не довод – я насчет отпечатков. Когда группа приехала в дом Правдина по сигналу соседей, девушка была в состоянии наркотического опьянения, сидела на полу и держала пистолет в руках. Читая протокол допроса, я понял, что она даже не помнит, как взяла его в руки и зачем. И потом, вы хорошо прочитали заключение экспертизы?
– А что там в заключении? – хмуро поинтересовался полковник.
– Отпечатки были только Михеевой, все правильно, но там еще обнаружились микроскопические частицы крашеной кожи. Это о чем говорит? О том, что оружие побывало в руках еще и человека в кожаных перчатках. Вот отсюда и нужно плясать.
– Какой же ты дотошный, Анатолий, – сморщился полковник, – тебе не все равно?
– Нет, Валерий Иванович, мне не все равно, – отчеканил майор и хмуро посмотрел на своего начальника, – я люблю свою работу и не хочу марать честь мундира подтасовками, тем более в таком деле, как дальнейшая судьба человека!
– А то, что она сняла огромную сумму со своей кредитки, это о чем-нибудь говорит? – прищурился полковник. Ему очень не хотелось сдавать своих позиций, хотя он прекрасно понимал, что майор в чем-то прав.
– Ничего удивительного в этом я не вижу, – спокойно проговорил Новожилов, – должна же она где-то жить и на что-то. Я бы на ее месте поступил точно так же. Ведь фактически вы загнали женщину в угол: ее дом под наблюдением, дача тоже, квартира отца в том числе.
– Что-то слишком яро ты защищаешь эту Михееву. Ты, случайно, с ней не знаком? – усмехнулся полковник, но было видно, что, конечно же, он шутит.
– Нет, я не знаком с Михеевой, а если бы даже был знаком, то это не помешало бы мне быть объективным, – нахмурился майор.
– Знаю, знаю, ты у нас принципиальный, – махнул полковник рукой, – давай, майор, действуй, найди ты мне этого преступника! Мне все равно кто это: Михеева, Иванов, Петров, Сидоров, хоть сам черт с кочергой, – главное, чтобы он как можно быстрее оказался вот здесь, на этом стуле, и я смог бы его предъявить Правдину.
– Почему вы его так боитесь, Валерий Иванович? – поинтересовался майор.
– Ай, не спрашивай, у него огромные связи, депутат как-никак, да еще ворочает такими деньгами,
