– А если не выйдем? – хмыкнул майор.
– Что ты заладил: если бы да кабы? – вспылил полковник и снова поднялся из кресла. – Ты думаешь, мне девку не жалко? Еще как жалко, сколько проблем на ее голову, но и меня понять нужно, я делал свою работу. Да еще этот депутат мне звонит чуть ли не по пять раз на день.
– Вы ему рассказали про кассету? – спросил майор.
– Ты что, дорогой, свихнулся? Или не знаешь, что это является разглашением тайны следствия? Я ему намекнул, что появилась ниточка, но не более того.
– Ну и отлично, если честно, не нравится он мне очень, слишком гордый да надменный. Такое впечатление, что ему все что-то должны.
– Здесь я с тобой полностью солидарен, – усмехнулся полковник, – век бы его не видеть в своем кабинете. Веришь, как телефон зазвонит, я уже вздрагивать начал, как неврастеник. Чтоб его черти разодрали!
Елизавета лежала на диване в квартире Олега и читала книгу. Два дня назад, когда незнакомый парень согласился отнести кассету в дежурную часть милиции и она увидела его выходящим оттуда уже без конверта в руках, то облегченно вздохнула. Немного подумав, куда ей теперь идти, она подумала, что самым благоразумным сейчас будет отправиться к Олегу.
«Там меня никто не будет искать», – решила девушка и пошла к автобусной остановке.
Друг юности встретил ее с распростертыми объятиями и совсем не удивился, когда она его спросила:
– Олежек, можно, я у тебя поживу немного?
– Что за вопрос? Живи сколько хочешь, – пожал он плечами, – я завтра уезжаю в командировку на неделю, так что чувствуй себя свободно, на правах полноправной хозяйки. Единственная просьба – не затопи соседей и не сожги квартиру, – засмеялся он.
Лиза вспомнила, какой казус произошел с ней недавно в квартире у Сергея, и расхохоталась.
– Ты чего? – удивился Олег.
– Нет, нет, ничего, просто вспомнила одно событие, когда ты сказал про соседей, – сквозь смех проговорила Лиза. – Спасибо тебе, Олеженька, ты настоящий друг, – улыбаясь, поблагодарила девушка парня и, приподнявшись на цыпочки, чмокнула его в небритую щеку.
Вчера Олег уехал, загрузив холодильник под завязку, чтобы Лизе лишний раз не выходить из дома. Очень осторожно он ей сказал:
– Я вижу, Лизок, что у тебя какие-то проблемы, но в душу к тебе лезть не буду. Придет время – захочешь, сама расскажешь, а сейчас я хочу помочь тебе, чем могу.
От этих добрых и таких искренних слов у Лизы тут же защипало глаза, и она от души поблагодарила друга.
– Ты молодец, я горжусь, что у меня есть такой надежный человек, как ты, еще раз спасибо, мой хороший, – прошептала девушка, – я обязательно все тебе расскажу. Ты прав, пока еще не пришло для этого время, но ты должен знать, что ничего такого я не сделала, за что бы мне пришлось краснеть.
– В этом я никогда и не сомневался, – улыбнулся Олег, – ладно, поехал я, – заторопился он. – У меня самолет через три часа, а еще до аэропорта пилить да пилить, в городе сплошные пробки. Хозяйничай на здоровье, если надумаешь съехать до моего возвращения, ключи пока оставь у себя – я беру с собой запасные.
Он подхватил небольшой чемоданчик и вышел из квартиры.
Олег был одним из немногих людей, к которым Елизавета относилась действительно с любовью, как и к Верочке. Хоть и встречались они не очень часто, но всегда были рады таким встречам. Их дружба началась еще в школе, после одного случая. Лиза мало с кем дружила, только с Верой, а с остальными – постольку- поскольку. В школе ее считали заносчивой воображалой, и Олег в том числе. Училась она хорошо, предметы ей давались с легкостью, она никогда не занималась зубрежкой, запоминала все на ходу. Олег же, наоборот, учился неважно, еле-еле вытягивая в четверти на троечки. Хулиганом он не был, как большинство двоечников, просто знания никак не хотели задерживаться у него в голове. Все свое свободное время он проводил в гараже соседа-автомобилиста. Он мог часами возиться с какими-то запчастями, мыть машину, накачивать колеса и так далее. В один прекрасный день сосед пригнал к гаражу новенькую иномарку, с гордостью сидя за рулем. Старую развалюху он отогнал во двор и оставил ее там, а в гараже занял ее место сверкающий беленькими боками «Фольцваген Пассат». Через два дня его угнали прямо из гаража, и в этом сосед обвинил Олега, так как еще одни ключи от гаража были только у него. Парня тогда взяли под стражу. Лиза шла к Верочке домой и случайно встретила мать Олега у входа в магазин. Ей было неудобно пройти мимо убитой горем женщины, ведь одноклассники все же они с Олегом, и Лиза остановилась. Она спросила у Евгении Петровны, как дела у Олега, и та ей рассказала, поминутно утирая слезы:
– Ой, Лизонька, обвиняют Олежку в том, что это он со своими сообщниками угнали автомобиль и вроде уже на запчасти его разобрали или продали кому. Он в тот вечер дома был, никуда вообще не выходил! Да разве ж матери поверят? Говорят, вроде не являюсь я свидетелем, потому что заинтересованное лицо. Проверили, узнали, что я в тот день в ночную смену работала, накричали на меня, говорят, мы вас привлечем к уголовной ответственности за заведомо ложные показания. А когда я уходила, Олежек уже спать ложился, а утром пришла – он еще спал. Я рано прихожу, всегда сама его в школу бужу. Господи, и за что такие напасти? Всего год учиться осталось, он собирался в институт поступать, в машиностроительный.
– А вы не пробовали с хозяином машины поговорить? – спросила женщину Лиза. – Ведь он же прекрасно знает Олега, не мог он пойти на преступление.
– Ой, и не спрашивай, – махнула женщина рукой. – Конечно, была, конечно, говорила, а он… Говорит, больше некому, только у Олега были вторые ключи от гаража. Когда машину угоняли, замок не ломали, а открыли ключами. Говорит: или машину возвращайте, или компенсируйте в денежном эквиваленте, тогда заберу заявление, а нет, тогда пусть сидит ваш сын. Я, говорит, деньги не печатаю, три года собирал на эту машину, а ваш Олег воспользовался моим доверием и такую свинью мне подложил. Вот такие дела, Лизонька, в милиции тоже советуют деньги отдать, нам же, говорят, хлопот меньше, если ваш сосед заявление заберет. Молодой парень, жалко его сажать, но все улики против него. Ключи-то так и лежали у него, он их сам отдал, когда милиция пришла. Но я своему сыну верю, не мог он на преступление пойти! Что
