и генеральным директором. У нее был весьма уравновешенный, почти спокойный характер. Почти – это потому, что вскипала она очень быстро и так же быстро остывала. Из-за своей профессии и положения Надежде пришлось научиться контролировать эмоции, особенно на работе, и, чтобы вывести ее из себя, нужно было хорошенько постараться. Наде двадцать девять лет с хвостиком, и этот хвостик уже вот-вот дорастет до тридцатилетнего рубежа. Она до сих пор не замужем, что крайне расстраивает ее родителей, мечтающих о внуках. Три года тому назад девушка уже практически вышла замуж за Котова Олега, но… его неожиданно посадили в тюрьму на целых двадцать лет, и бракосочетание, естественно, не состоялось. Надежда изо всех сил постаралась забыть Олега, но вскоре с ней начали происходить такие странные и загадочные события, что ей невольно пришлось вспомнить о нем, да и не только ей. Галина с Люсьеной, как настоящие подруги, решили помочь Наде во всем разобраться и самоотверженно бросились докапываться до истины. Девушки попали в крутую переделку и чудом выбрались живыми.
В это время их общая подруга Альбина, талантливая художница, попала в больницу после того, как в нее ударила молния. Врачам с трудом удалось вытащить девушку с того света, и после четырехдневного пребывания в коме она пришла в себя. Неожиданно для всех, и в первую очередь для себя, художница после удара молнии стала обладательницей экстрасенсорных способностей, а говоря простым языком – ясновидящей. Альбина испытала настоящий шок. Будучи творческой, романтичной натурой, она никак не могла принять то, что с ней происходит, но факт – вещь упрямая. Пока она лежала на больничной койке и выдавала перлы о событиях прошлого, настоящего и будущего, касавшихся окружающих ее людей, три ее подруги с риском для жизни распутывали клубок загадок и ребусов, связанных с двойником бывшего жениха Надежды, Олега Котова. После того, как им с блеском удалось выбраться из этой передряги, Галина с Люсьеной, возомнив себя великим Холмсом и его другом Ватсоном с Бейкер-стрит, решили, что они просто обязаны заняться частным сыском. Сколько Надежда с Альбиной ни противились данному решению, Галя и Люсьена настояли на своем, и в результате появилось бюро детективных услуг «Третий глаз»[1].
Глава 6
– Ну, ты и подонок! Вот, значит, как ты здесь развлекаешься? Вот какой ты заботливый внук? – выкрикнула Василиса, врываясь в квартиру своего бойфренда. – Ты же сейчас должен быть в Ярославле, у постели умирающей бабушки! Это вот она, что ли, твоя бабуля? – Василиса указала на Алену, убивая ее взглядом.
– Васенька, как ты сюда вошла… ты же в санатории?.. – растерянно произнес Никита, прикрываясь простыней. – Вместо меня к бабушке поехала мать. Как ты вошла?
– А вот так и вошла! – рявкнула та. – Что, не ждал?
– Я тебе звонил, но твоя трубка…
– Какая же ты мразь, Ярцев!
– Ты все не так поняла, я давно хотел тебе сказать… просто Алена, она… – Никита попытался что-то объяснить, но запутался в невнятных словах.
– Не смей хоть сейчас оправдываться и врать! – топнула ногой Василиса. – А я еще сомневалась, не хотела верить, что ты способен на такое предательство! Чтоб тебе в огне гореть, ублюдок, – прошипела она и залепила бой-френду звонкую оплеуху. Этого ей показалось мало. Схватив со стола вазу с цветами, девушка выплеснула воду вместе с букетом прямо на голову Никите. – А что касается тебя, то ты – просто змея подколодная, – с ненавистью посмотрела она на лишившуюся дара речи Алену. – Я считала тебя подругой, а ты… Я вас обоих презираю и ненавижу! Ненавижу и презираю! Вы… да вы просто предатели, которые мизинца моего не стоят. Я вам отомщу так, что небо с овчинку покажется, вы меня еще вспомните. И предупреждаю: лучше не попадайтесь мне на глаза, иначе… иначе я убью вас обоих! – выкрикнула Василиса и вылетела из квартиры как ошпаренная.
Пинком распахнув входную дверь, она чуть не покалечила соседку Никиты, гремевшую ключами у своей двери.
– Ой, господи, так ведь и убить недолго! – взгвизнула соседка, со звоном уронив ключи на кафельный пол.
– Простите, Зинаида Николаевна, я не хотела, – всхлипнула Василиса и, облокотившись о перила, горько заплакала.
– Василиса, это ты? Что с тобой? Что у тебя случилось, девочка моя? Почему ты плачешь? – поинтересовалась женщина, обнимая девушку за плечи.
– Ничего, просто Никита… он… я ему верила, а он…
– А ну-ка, пошли ко мне, милая, и ты мне все расскажешь, – решительно велела соседка. – Идем, дорогая, я тебя чаем напою, ты успокоишься.
– Нет-нет, я поеду домой, я на машине.
– Никуда ты не поедешь, – категорически возразила женщина. – Разве можно в таком состоянии за руль садиться?
– Ничего страшного, я справлюсь.
– А я говорю, никуда ты не поедешь, – строго повторила Зинаида Николаевна. – Вон, посмотри на себя в зеркало – на кого ты похожа! Нос распух и покраснел от слез, тушь с ресниц потекла. Идем, идем, приведешь себя в порядок, успокоишься, тогда и поедешь.
Девушка уступила и послушно пошла за Зинаидой Николаевной в ее квартиру. «Господи, и зачем только она мне позвонила? – подумала она про Наталью Кошкину, с тоской и болью глядя на дверь своего бывшего друга. – Как может все изменить один телефонный звонок!»
Василиса даже не могла предположить, насколько она права: с этой самой минуты ее жизнь перевернулась буквально с ног на голову. А ведь совсем недавно все было так хорошо и безоблачно…
Два дня назад, когда Василиса внезапно вернулась из санатория, она была уверена, что Никита находится в Ярославле. Парень позвонил ей за три дня до ее возвращения и сообщил, что пришла телеграмма – тяжело больна его бабушка. Мать не отпустят с работы, поэтому нужно ехать ему, значит, 8 Марта Василисе придется поскучать без него – он не сможет к ней приехать. В течение этих двух дней Василиса несколько раз звонила другу сама, но его телефон почему-то был вне зоны. Подумав, что, возможно, бабушка Никиты живет где-нибудь в глуши, куда трудно дозвониться, она успокоилась, решив, что дружок обязательно позвонит сам, как только у него появится такая возможность. Тусоваться вместе с друзьями и подругами в отсутствие своего молодого человека ей не хотелось, поэтому, чтобы не сидеть одной в праздничный вечер, девушка согласилась пойти с отцом в офис его компании. Там была организована корпоративная вечеринка. С утра она была занята выбором наряда, в котором, по просьбе отца, должна была затмить всех, как вдруг раздался неожиданный телефонный звонок.
Василисе позвонила ее однокурсница по институту, Наташа Кошкина, поздравила с праздником, а потом…
– Васька, ты даже не представляешь, что я сейчас видела своими собственными глазами! – возбужденно затараторила Наташа. – Сегодня же праздник, так вот, я с утречка пораньше в парикмахерскую рванула. Я все время у одного и того же мастера стригусь, езжу в салон на Полежаевку. Тебе же известно, где там салон находится, правда?
– Допустим, – сдержанно ответила Василиса, начиная нервничать, потому что как раз на Полежаевской, в доме Никиты, находился салон.
– Ну вот, заваливаюсь я в зал, сажусь в кресло, у меня еще десять минут свободных оставалось, и от нечего делать в окошко смотрю. Проходит минуты три, вдруг вижу – твой ненаглядный Никита с какой-то мымрой крашеной из своего подъезда выходит. Я пригляделась – и остолбенела. Как ты думаешь, с кем он был?
– Наташа, ты наверняка все напутала, это не мог быть Никита, да еще с какой-то мымрой, – возразила Василиса. – Его нет в Москве, он сейчас в Ярославле, его бабушка заболела, Никита за ней ухаживает…
– Если его бабуля так здорово сохранилась, то я не прочь поменяться с ней местами, – фыркнула Наталья. – Я же не слепая, это был Никита, а с ним – Ленка, подруга твоя любимая! И я бы не стала тебе звонить, если бы они просто так шли, рядом, нет – воркуют, как пара голубков, и Ленка хихикает, жеманно так! К машине Никиты подошли, и Ленка на шее у него повисла – и давай целовать. И уверяю тебя, моя дорогая, что на дружеский этот поцелуй совсем не был похож. Может, конечно, я не в свое дело лезу, но не смогла промолчать, поэтому и звоню. Час тому назад они выходили от Никиты – сразу понятно, что эта
