равно нужен.
Маша пошла к подъезду, еще раз окинула взглядом пустой двор, чтобы убедиться, что машина ее подруги отсутствует, и вошла внутрь. Старушка, сторожившая подъезд, мирно посапывала за стеклом своей крохотной будочки и даже бровью не повела, когда Маша случайно хлопнула дверью.
– Спокойной ночи, баба Шура, – хихикнула Мария, увидев, как смешно выглядит бабуля с очками, сползшими на нос. – Приятных сновидений!
Девушка не стала вызывать лифт, а поднялась на пятый этаж по лестнице. Она остановилась у двери квартиры и, приложив ухо к замочной скважине, прислушалась.
– Вроде тихо, – прошептала она и, вытащив из кармана ключ, открыла дверь. Маша сразу же включила свет, сняла босоножки и прошла босиком в сторону кухни.
«Если здесь и есть какая-то записка, то наверняка Наташка ее оставила на кухонном столе», – подумала девушка и включила свет. Сразу бросилось в глаза, что стол абсолютно пуст, и Маша тяжело вздохнула. Она перевела взгляд на холодильник, но и там ничего не обнаружила, и маленькие магниты от «Веселого молочника» не держали никаких посланий.
«Здесь ничего нет, поищем в других местах, – не успокоилась Мария и прошла в комнату. – Заодно и в кейс загляну, посмотрю адрес Савинского», – снова напомнила она себе.
Девушка шагнула в комнату, нащупала рычажок и включила свет. У стола стоял тот самый злосчастный кейс, из-за которого и началась вся эта катавасия. Она подошла, взяла его в руки и направилась к креслу, чтобы сесть и достать нужные данные. Не прошла она и двух шагов, как наступила босой ногой на лист бумаги, который валялся на полу, и, смешно взметнув руками вместе с зажатым в них кейсом, со всего маха грохнулась на пол, ощутимо приложившись к нему опорными полушариями. Рука сильно дернулась, будто по ней ударили, и кейс отлетел в сторону.
– У-у-у-й, – взвыла Мария. – Чтоб тебя! – с ненавистью глядя на белый лист бумаги, простонала она.
Девушка попробовала встать, но лодыжку пронзила боль, и она осталась на полу.
– Черт возьми, стать сейчас хромоножкой мне совсем ни к чему, – проворчала Маша, потирая травмированную конечность. Она облокотилась о ножку стола и прислушалась к ощущениям в лодыжке. Ничего страшного она не обнаружила, лишь незначительная боль говорила о том, что потянулась мышца.
«Ничего, сейчас посижу немного, и все пройдет», – подумала девушка. Минут через пять Маша, не поднимаясь с пола, встав на четвереньки, подползла к кейсу, вернулась к ножке стола, приняла прежнее положение и положила чемоданчик к себе на колени. Она с недоумением уставилась на рваную дырку посреди крышки, и даже поковыряла ее пальцем.
– Еще два дня назад он был совсем целеньким, – пробормотала Маша. – Странное какое-то отверстие…
Девушка щелкнула замками и увидела, что папка с бумагами пришпилена к задней стенке какой-то штучкой, совсем не похожей на скрепку или канцелярскую булавку, которыми часто пользуются вместо кнопок. Она вытащила ее и начала вертеть в руках. Глаза ее начали расширяться, когда до Маши дошло, что это не что иное, как пуля! И тут же ей вспомнилось, как сильно дернулась ее рука с кейсом, когда она падала, поскользнувшись на листе бумаги. Все произошло настолько быстро и неожиданно, что она даже ничего не успела сообразить. Как, впрочем, это всегда и бывает, когда человек неожиданно падает. В такой момент все мысли концентрируются лишь на том, как удержаться на ногах, а если уж это не получается – на том, как подстраховаться для наиболее удобного падения.
– Господи, в меня же только что стреляли! – ахнула она и даже зажмурила глаза и потрясла головой, чтобы убедиться, что это не сон. Маша тут же снова встала на четвереньки, и с проворством ящерицы поползла к двери из комнаты. Она легла у двери на живот, чтобы передохнуть, так как лодыжка начала нестерпимо болеть.
«Главное – не подниматься, и тогда меня не увидят», – думала Маша, лихорадочно соображая, что ей делать дальше. Она подняла глаза вверх и увидела еще одну точно такую же пулю, которая торчала из косяка дверной коробки.
– О-о-ой, мамочки, – пискнула девушка и спрятала лицо в ладонях. Страх буквально парализовал ее, но ненадолго. Мария была девушкой решительной и всегда знала, чего хочет от жизни. Она никогда не признавала безвыходных ситуаций, всегда добивалась своего и всегда считала себя правой. Вот и сейчас уже несколько секунд спустя она упрямо тряхнула головой, глубоко вдохнула воздух несколько раз и, стиснув зубы, быстро поползла из опасной комнаты, совершенно забыв про боль в лодыжке.
– Врешь, не возьмешь, – тяжело дыша, прошептала девушка, вспомнив Чапаева, легендарного героя Гражданской войны.
В детстве дед Маши, Николай Осипович, несколько раз водил свою внучку на просмотр фильма «Чапаев» в кинотеатр «Ударник». Раньше там очень часто проходили сеансы, посвященные истории нашей Родины. Машеньке тогда было лет пять, и она каждый раз надеялась, что вот сегодня усатый дяденька Чапаев обязательно выплывет из реки Урал.
Девушка доползла до дверей ванной комнаты и нырнула туда. Закрыв дверь, она прислонилась к ней спиной. Посидев в темноте и немного отдышавшись, Маша начала размышлять.
«Только что в меня стреляли. Но почему именно в меня? Наверное, потому, что я – Наташкина подруга. Значит, ее все-таки вычислили, узнали о ее близком окружении и, решив, что это окружение тоже является опасным, принимают соответствующие меры. Караул!»
Маша нащупала свой мобильный телефон, который болтался у нее на шее на шнурке, и начала лихорадочно нажимать кнопки.
– Нужно срочно все рассказать Наташке и предупредить, что соваться в свою квартиру ей категорически противопоказано. Только бы она ответила! Ну, ответь же, ответь, – прислушиваясь к длинным гудкам, шептала Мария. – Черт, глухо, как в склепе, – выругалась она и начала набирать следующий номер.
К ее великой радости, трубка ожила и заговорила Вериным голосом:
– Алло, я слушаю.
– Вера, ты где? – закричала Маша.