— Товарищ Байбаков, мы знаем, кого и куда назначать, — прервал его Сталин не терпящим возражения тоном».
Отец познакомился с Байбаковым после войны, когда в Западной Украине восстанавливали старые, сохранившиеся еще с австро-венгерских времен нефтяные скважины. После смерти Сталина он узнал Байбакова поближе и теперь принял решение: чтобы без натяжек сверстать следующую пятилетку на 1956–1960 годы нужен именно такой человек.
Отец пригласил Байбакова на разговор в ЦК. Тот упорно отнекивался от нового назначения, просил время на размышление. Несмотря на уговоры, своего согласия он так и не дал, но по возвращении со Старой площади в министерство получил красный, под сургучом, пакет с выпиской из датированного предыдущим днем решения Президиума ЦК о назначении на новую должность. Отец, оказывается, убеждал его задним числом, когда все уже решили и даже подписали.
Отец считал совещание руководителей промышленности только началом, но пока пришлось сделать перерыв, подпирали еще более неотложные дела. Буквально на следующий день после его закрытия отец с Булганиным отправились в двухнедельную поездку в Югославию, мириться с «кровавым палачом» Иосипом Броз Тито и «его кликой». Так сталинская пропаганда называла президента Социалистической Федеративной Республики Югославии после того, как он позволил себе проявить чуть-чуть самостоятельности. Визит прошел не без шероховатостей (я о нем рассказал в «Рождении сверхдержавы»), но главное — примирение состоялось.
По возвращении, 11 июня 1955 года, отпраздновали 60-летие Булганина. По случаю юбилея ему, как и годом раньше отцу, присвоили звание Героя Социалистического Труда.
С середины июня и Булганин, и отец начали готовиться к Пленуму ЦК, на нем собирались продолжить разговор о промышленности. 2 июля 1955 года открылся Пленум с повесткой дня из четырех вопросов: 1. О дальнейшем развитии промышленности. 2. Об итогах весеннего сева. 3. О визите в Югославию. 4. О созыве ХХ съезда КПСС. С докладом снова выступал Булганин. Ничего нового, по сравнению с майским совещанием, он не предлагал, да и не мог предложить, и времени прошло слишком мало, и готовил доклад все тот же Алексеев. Разве что, когда проект доклада разослали на одобрение членам Президиума ЦК, отец вписал в него несколько абзацев о переходе к сборному типовому строительству не только жилых домов, но и теплоэлектростанций, заводов, мостов, а также о дальнейшей реорганизации планирования, в первую очередь долгосрочного, о новой технике и еще кое-что. Булганин все предложения принимал без возражений, какая разница, кто впишет еще пару пунктов в доклад — Алексеев или Молотов с Хрущевым.
На Пленуме сделали еще один, пока робкий шаг к децентрализации экономики, записали пожелание о «передаче из министерств в республиканское подчинение предприятий, находящихся на их территории», а также «о переводе из Москвы поближе к производств, соответствующих трестов и исследовательских институтов».
Если первое вызвало лишь легкий ропот, то второе и трестовские бюрократы, и институтские ученые встретили в штыки. Из Москвы на периферию ехать не хотели и, в большинстве своем, не поехали. Отец уговаривал, давил, приказывал, сердился — и все без результата. А после отставки, как только его ни честили за этот «дурацкий волюнтаризм». Хотя ничего «дурацкого» в том предложении не было, так устроена экономика во всем мире: автомобили в США проектируются в Детройте, а не Вашингтоне, так же, как и самолеты фирмы «Боинг» — в далеком от столицы государства Сиэтле. Но то в Америке…
Еще одну инициативу отца — о необходимости приоритетного развития восточных (зауральских) районов страны — поддержали. После войны там закрепилось множество эвакуированных с Запада производств.
Булганин в докладе особо отметил рост энергетики. Перечисление введенных в эксплуатацию за 1951–1955 годы мощностей, рутинное в те годы, в начале XXI века впечатляет: на Цимлянской ГЭС прирост выработки электроэнергии составил 164 тысячи киловатт, на Гюмушской ГЭС — 224 тысячи, на Верхне- Свирской — 160 тысяч, на Мингечаурской — 375 тысяч, на Камской ГЭС ввели в строй первые 160 тысяч киловатт из предусмотренных проектом 500 тысяч. Уже после Пленума, в октябре, заработал первый агрегат Каховской ГЭС на Днепре, а в декабре дала ток головная турбина Куйбышевской ГЭС на Волге.
Тепловые электростанции несколько отставали в своем развитии, я еще скажу почему, но и тут цифры говорят сами за себя: Мироновская ГРЭС — 400 тысяч киловатт, Славянская — 200 тысяч (обе на Украине), Южно-Кузбасская ГРЭС — 400 тысяч, 300 тысяч киловатт первой очереди Череповецкой ГРЭС (из запланированных 600 тысяч).
Еще одна «больная тема» — дефицит потребительских товаров. Им на Пленуме посвятили немало времени. Обсуждение шло не столько в официальных, тщательно отредактированных, выступлениях, сколько в перерывах, за чаем в комнате Президиума и в фойе, где курили рядовые члены ЦК.
К догматическому принципу, что сегодня предпочтительнее группа «А» или группа «Б» не возвращались. На предыдущем Пленуме в январе Маленкова за приоритетность группы «В» расчихвостили в хвост и в гриву. Так полагалось, его увольняли с должности и тут, каждое лыко в строку. Теперь с Маленковым покончили, но проблема снабжения населения оставалась. Спор, чему отдавать предпочтение: «А» или «Б», стал схоластичным, и само разделение экономики на «А» и «Б» практически утратило содержание. В 1930-е годы доминирование группы «А» — тяжелой промышленности, металлургии, машиностроения, означало, что ради безопасности страны населению придется на время отказаться не просто от достойного существования, но и от костюма или пары туфель. Теперь так вопрос не стоял. Дело упиралось в разбалансированность реального производства. Когда в 1948 году Сталин всерьез начал готовиться к третьей мировой войне, возник перекос в сторону производства вооружения, и теперь дисбаланс камнем повис на экономике. Свернуть с избранного Сталиным пути оказалось нелегко. В этом отец убедился, когда столкнулся с адмиралом Кузнецовым, требовавшим затянуть пояса, но во что бы то ни стало построить океанский Военно-морской флот. А ведь Кузнецов — отдельный пример. Свою долю бюджета требовали и пехотинцы-сухопутчики, и танкисты с артиллеристами, и летчики. Их поддерживал и сам маршал Жуков. Все они исходили из необходимости обеспечения безопасности страны. Ни отец, ни кто-либо еще игнорировать их запросы не имели права.
В резолюцию Пленума записали: при преимущественном развитии группы «А» уделять пристальное внимание и группе «Б», то есть и вашим, и нашим.
В отношении предприятий, производивших вооружения, приняли соломоново решение: не перепрофилировать, но увеличить им задания по производству товаров для людей. Такая практика существовала и раньше: в мирное время оборудование, так называемые мобилизационные мощности, отдавались под выпуск потребительских товаров, а если наступит лихая пора, мирную продукцию с производства можно снять, и через короткое время весь завод заработает на войну. Так ракетный завод в Днепропетровске делал не только ракеты, но и тракторы, авиационные предприятия производили не только истребители, но и детские коляски, люстры, кухонные комбайны. К началу 1955 года, в силу отданного Сталиным приказа, доля потребительских товаров на военных предприятиях оказалась почти на нуле. Решили за год-полтора поднять ее до сорока-пятидесяти процентов. Военные поворчали, но, в отличие от адмирала Кузнецова, в открытый спор с отцом не вступали.
Обсуждение проблем экономики не прекратилось и после Пленума. Отец все настойчивее отдавал предпочтение ширпотребу, причем не только за счет оборонки, но и ценой замедления роста металлургии. О своих претензиях к Маленкову он больше не вспоминал, а Георгий Максимилианович ему благоразумно не напоминал.
Вот несколько примеров. При обсуждении 16 ноября 1955 года на заседании Президиума ЦК проекта пятилетки 1956–1960 годов отец потребовал резко увеличить прирост по группе «Б», перегруппировать капиталовложения, по черной металлургии сократить. Он поддерживает министра химической промышленности Сергея Михайловича Тихомирова: пора менять устаревшую технологию вискозного шелка на ацетатную. Предлагает новую технологию не изобретать и не копировать, пользуясь обрывками информации, добываемыми нелегально у капиталистов, а честно купить у них соответствующие патенты, если их, конечно, продадут. Насколько я знаю, тогда патенты не продали.
«По жилищному строительству нельзя ущемлять. По одежде и обуви — поднять. В субботу сократить рабочий день на 1–2 часа, а в 1960 году еще на 4 часа. Нужны детские сады, ясли, интернаты. Плохо у нас поставлена политехнизация школ. Госплану доработать: срок 3 недели».
