— Правда, не могла, — согласился Фуллер.
— И у нее не было абсолютно никакой причины туда входить. Ей ведь надо было только сменить полотенца. Более того, ее предупредили, чтобы она сделала это тихо и не разбудила спящего Дрейпера. А она вместо этого направилась прямиком в спальню. По-вашему, это логично, Фуллер?
— Нет, — ответил Фуллер. — Нелогично.
— Вот и мне так показалось. И я решил, что имеет смысл вплотную заняться биографией миссис Гримм.
Фуллер снова поглядел на миссис Гримм с изумлением. Она по-прежнему молчала и не шевелилась.
— Почему? — спросил Фуллер. — Почему?
— Действительно, почему? Вы, Фуллер, как всегда, смотрите в корень. Если миссис Гримм не маньяк- убийца — а она совсем не похожа на сумасшедшую, — значит, у нее должен был быть какой-то разумный мотив. Может, этот Дрейпер когда-то ее обчистил? Или совратил ее дочь, или довел до ручки мужа? Как видите, у меня появилась богатая почва для всяких мелодраматических спекуляций. Как бы там ни было, вот на что я потратил последние несколько дней, Фуллер. Я разбирался с прошлым миссис Гримм и, должен сказать, обнаружил кое-какие весьма красноречивые факты.
— Какие факты?
— Три года назад на западном побережье миссис Гримм, тогда называвшая себя миссис Фостер, работала прислугой в доме хорошо обеспеченной молодой пары. Как-то днем, когда жена отсутствовала, муж был застрелен с близкого расстояния из его собственной винтовки. Миссис Гримм, которая была там в то время, показала, что он собирался чистить винтовку и нечаянно выстрелил в себя. Обстоятельства дела вызывали кое-какие подозрения, но за отсутствием доказательств противного причиной смерти сочли несчастный случай.
Но, как вам известно, Фуллер, мои мозги засорены всякой всячиной. В этом деле было нечто, напомнившее мне о другом случае, о котором я читал, и скоро я вспомнил, что именно. Лет шесть назад на восточном побережье богатый молодой муж был убит ножом в своем доме — решили, что убийцей был спугнутый взломщик. Жена в ту ночь гостила у подруги, но служанка была в доме и дала показания о том, что случилось, о взломе и так далее. Все это тоже выглядело подозрительно, однако факты, похоже, подтверждали рассказ свидетельницы. Дело закрыли, и… вы совершенно правы, Фуллер. Я выяснил, что служанка, хотя она называла себя миссис Брин, а позже превратилась в миссис Фостер, была той самой женщиной, которая теперь называет себя миссис Гримм.
Каким бы ни было ее имя, она казалась изваянной из камня. Если она и слышала, то не подала виду. Что бы она ни чувствовала, она держала свои чувства при себе.
— И все-таки, — сказал Фуллер, — я не понимаю, почему.
— Неужели, Фуллер? Впрочем, люди, которые вели расследование в тех двух случаях, тоже ничего не поняли. Зато я понял. Мне помогло то, что у всех трех дел, считая наше, есть один общий знаменатель. Во всех трех случаях
Вдруг, почти сердито, точно ему внезапно захотелось покончить с этим делом раз и навсегда, Маркус встал и подошел к двери, которая вела в соседний кабинет. Отворив ее, он отступил в сторону.
— Войдите, миссис Дрейпер, — сказал он. — Вы нужны вашей матери.
— Мать и дочь, убийцы-профессионалы! — воскликнул Фуллер.
— Именно. Дочь, весьма привлекательная, выходит замуж за богатого человека. Мать выжидает, потом устраивается к ним служанкой. Вскоре муж погибает. Еще через некоторое время наследуются большие деньги плюс страховка. А затем мать и дочь воссоединяются в другом месте, на большом удалении от первого. Роскошная жизнь, чудесная перспектива грядущих браков. Потом все повторяется. В нашем случае было небольшое осложнение. Дрейпер хотел жить в гостинице, и матери пришлось наняться туда горничной и сделать так, чтобы за ней закрепили нужный этаж. Она справилась. Мать — умная женщина.
— Они ввели это в обычай!
— Не стоит так волноваться, Фуллер. Они не первые. Хотя их предшественники, как правило, бывали отравителями. А один — может, помните — был вечным мужем, который топил своих жен в ванне. На этот раз в привычную схему внесено некоторое разнообразие.
Фуллер поглядел на Маркуса с невольным уважением. Ничего не поделаешь, подумал он; надо признать, что котелок у него варит неплохо.
— Скажите мне одну вещь, — попросил Фуллер. — Только честно.
— Честность — мой девиз.
— Вы подозревали миссис Гримм с самого начала. Это ясно. А Долли Дрейпер вы тоже подозревали?
— Да.
— Почему?
— Потому что в ней есть зло.
— Бросьте. Откуда вы могли это знать?
— Мне сказала об этом женщина по имени Лукреция Бриджес. Для всех остальных она была бедной крошкой, лапочкой, славной малюткой Долли. Но не для миссис Бриджес. И знаете, почему? Потому что люди хорошо понимают себе подобных, и рыбак рыбака видит издалека.
— Если вас интересует мое мнение, то это полная чепуха.
— Тем не менее, — откликнулся Маркус, — мне бы очень хотелось знать, что было в супе у старого Уинстона.
Уорнер Лоу
(Warner Law)
ДВОЙНОЕ ЗЕРО
Даже занятая перепечатыванием текста со стенограммы, немолодая секретарша успевала поглядывать на Сэма Миллера, сидящего в другом конце приемной. Он ждал встречи с ее шефом мистером Коллинзом, владельцем и управляющим казино в отеле «Старлайт». Это относительно старое заведение на Стрипе,[2] неподалеку от окраины Лас-Вегаса.
Для женщин вообще и немолодых секретарш в частности Сэм Миллер был чуть ли не сверхъестественно привлекателен: в реальность такого стопроцентно американского облика поначалу просто не верилось. Сэму едва перевалило за двадцать, и при своих шести с лишним футах росту он был широк в плечах, строен и гибок. У него были коротко стриженные светлые волосы, ровный загар, абсолютно прямой нос, белые зубы и обаятельнейшая улыбка. Его ярко-голубые глаза смотрели на мир с такой безыскусной прямотой и искренностью, что под их взглядом даже секретарша с чистой совестью и безупречным методистским прошлым чувствовала себя не свободной от легкой примеси порока и криводушия. Она знала, что мистер Коллинз с удовольствием даст Сэму работу, хотя и сделает вид, что берет его неохотно, и для начала поговорит с ним не слишком ласково. В «Старлайте» не хватает крупье, а это живое воплощение неподкупности подойдет им как нельзя лучше. Вдобавок, внешность Сэма послужит приманкой для большинства игроков женского пола в Вегасе: молодые захотят уложить его к себе в постель, а пожилые — по-матерински пестовать и воспитывать. Тут зажужжал интерком, и мистер Коллинз сказал, что готов увидеться с мистером Миллером.
Сэм вошел в кабинет и аккуратно прикрыл за собой дверь. Мистер Коллинз встретил его, не выходя из-за огромного стола: правая рука протянута посетителю, на лице — улыбка с точно отмеренной порцией радушия. Сэм слышал, что Коллинз родом с Балкан и его настоящая фамилия, длинная и труднопроизносимая, давно уже в нужной степени натурализована и нейтрализована. Это был человек лет шестидесяти с кожей оливкового цвета; его светло-серый шелковый костюм прекрасно сочетался по тону с
