с лордом Окхэмом достаточно откровенно. Ему казалось, что этот неглупый и, похоже, довольно дружелюбный красавец способен отплатить честному с ним собеседнику той же монетой. А в откровенном разговоре Лайам сумеет у него кое-что выведать о вчерашних гостях. К ним ведь нужен подход, не начинать же с пустого места.
Он вдруг вспомнил, с чего начался сегодняшний день. С незнакомки в его доме и мертвеца на морском берегу. А теперь он причем исключительно добровольно — взялся сыскать преступника среди людей, для которых практически не писаны никакие законы. Ему почему-то пришла на ум старинная мидландская поговорка: «Волки нападают лишь стаей». Ее употребляли, когда хотели сказать, что беда не приходит одна. Однако сейчас Лайам склонен был воспринимать эту мудрость буквально.
«Очень состоятельной стаей, — сказал он себе, поднимаясь по ступенькам крыльца. — Но все-таки стаей!»
На стук открыла Бекула. С ее оголенных рук стекала мыльная пена. Даже не пытаясь скрыть неприязнь, служанка спросила:
— Чего вам еще? Вы же только-только ушли!
Немного отстранившись, чтобы неприветливая девица не закапала его лучший костюм, Лайам сказал:
— Да, но теперь я опять здесь. Меня ожидает лорд Окхэм.
— Ха! — фыркнула служанка, словно сомневалась, что такое возможно. Выказав таким образом свое отношение к происходящему, она развернулась и ушла в дом, оставив дверь приоткрытой.
Из глубины коридора донесся ее голос:
— Тассо! Тут пришли к господину!
Откуда-то сверху в коридор спустился слуга — лысеющий черноволосый тип с кислой физиономией.
— Господин Ренфорд? — спросил он недовольно и, поджав губы, сказал: — Ступайте за мной!
Не дожидаясь ответа, слуга развернулся на каблуках и стал подниматься по лестнице.
Лайам на мгновение задержался в прихожей, заметив толстый деревянный брус, прислоненный к стене. Похоже, на ночь его навешивали на дверь вместо засова. Он осмотрел брус и двинулся вверх по лестнице, попутно размышляя о том, чем руководствуются знатные господа, выбирая прислугу. По крайней мере, эту парочку Окхэмы держали отнюдь не за учтивое отношение к посетителям. «Впрочем, барона Квэтвела наверняка здесь встречают с большим радушием», — подумал Лайам. Лакеи дворян, как правило, двоедушны — с кем-то они нагличают, а с кем-то держатся подобострастно. Возможно, в будущем, если его партнерство со вдовой сладится, Тассо и Бекула к нему переменятся. Хотя вряд ли. Бекула, вон, не ставит ни в грош и госпожу Присциан.
Лайам остановился на лестничной площадке, поскольку потерял из виду Тассо. В коридоре второго этажа было темно.
«Интересно, как бы повела себя эта парочка, если бы узнала, что я когда-то был отпрыском знатного рода и мог унаследовать земли размером с четвертую часть Южного Тира?» подумал Лайам и тут же напомнил себе, что все его размышление держится на понятии «был». Был, и очень давно. Не имеет смысла кичиться титулом, которого ты лишен. И потому он лишь чуть улыбнулся, когда слуга прошипел ему из полумглы:
— Что вы топчетесь там, сударь? Соизвольте поторопиться!
Поставив на место нерасторопного гостя, Тассо распахнул дверь, возле которой стоял, и по всем правилам этикета доложил о посетителе высокочтимому лорду. Он сделался вдруг так почтителен, что даже придержал для Лайама дверь.
Лайам отвел взгляд, чтобы скрыть усмешку при виде столь внезапного превращения грубияна в образчик учтивости, и прошествовал мимо слуги в кабинет лорда.
Пол кабинета устилали звериные шкуры, на стенах висели оленьи рога, к зеву пылающего камина было придвинуто несколько ничем не примечательных кресел. Из высокого узкого окна открывался вид на противоположную сторону улицы. Сам лорд стоял, протягивая руки к огню, и поглядывал на гобелен, украшавший глухую стену. Искусная вышивка с удивительной достоверностью воспроизводила сцену охоты. В охотнике, пронзающем оленя копьем, Лайам с первого взгляда узнал супруга так некстати прихворнувшей Дуэссы.
Окхэм обернулся и, заметив, что Лайам смотрит на гобелен, сказал:
— Изумительная вещица, не правда ли? Тетушкин подарок на свадьбу.
— Прекрасная работа, милорд, — вполне искренне отозвался Лайам. Окхэм усмехнулся.
— Мне кажется, она полагает, что сумела польстить моему самолюбию. Однако, как бы там ни было, мы с вами здесь вовсе не для того, чтобы обсуждать, насколько это ей удалось. Скажите, действительно ли есть надежда, что похитителя вскоре поймают?
Какими бы ни были здесь слуги, их господин начинал вызывать в госте симпатию. Лорд Окхэм держался просто и задал вопрос прямо — из чего Лайам заключил, что может найти в нем союзника.
— Это зависит от многих обстоятельств, милорд.
— От каких же? — Лорд указал на кресло. — Присаживайтесь, пожалуйста, и расскажите мне все как есть. Я хотел бы, чтобы это дело поскорей разрешилось.
— Во многом, милорд, его успешное завершение зависит от вас, — честно сказал Лайам, поддавшись внезапному чувству приязни.
Лорд Окхэм замер на мгновение и пристально посмотрел гостю в глаза. Тот поспешил продолжить:
— Я покривил душой, когда сказал, что подозрения с ваших гостей сняты. В преступлении наверняка был замешан некто, находившийся в ту ночь в вашем доме.
— Почему вы так считаете? — Окхэм оперся о каминную полку и нахмурил брови.
— Замки на дверях, ведущих в семейный склеп, были вскрыты. Там поработал опытный вор…
— Ну и… — перебил его Окхэм и повел рукой так, что за этим жестом ясно угадывалось — «и при чем же тут мои гости?»
— Да, конечно, вор без труда вскрыл внутренние замки. Но деревянный брус переломить он не мог. А именно этот брус защищает ночью дверь вашего дома.
Лорд Окхэм на мгновение прикрыл глаза, потом кивнул и, болезненно морщась, сказал:
— Значит, вы считаете, что кто-то открыл дверь изнутри и впустил в дом сообщника?
Он заложил руки за спину и принялся расхаживать перед камином.
— Да, милорд. Я понимаю, как это все неприятно — ведь под подозрение подпадают ваши друзья…
— Пустое, — перебил его лорд Окхэм. — Все они по большей части друзья моей женушки. И хотя я отношусь к ним неплохо, у меня нет на их счет никаких иллюзий. Знатный вельможа порой способен выкинуть то, от чего в ужасе отшатнется бродяга. Хотя, должен вам заметить, — Окхэм остановился и повернулся к Лайаму, — что Квэтвел — не из таких. Он мой двоюродный брат, я всецело на него полагаюсь и в случае нужды готов без колебаний вверить ему как свою жизнь, так и свою честь.
— Несомненно, милорд, — сказал Лайам, а про себя тут же перевел молодого барона на первое место в списке подозреваемых. — Человек, которому вы так доверяете, ничего дурного замыслить не мог.
— Я готов поручиться только за Квэтвела, — сказал лорд и снова принялся расхаживать перед камином. — А теперь скажите, каким боком раскрытие преступления зависит от меня?
— Милорд, все ваши гости — либо знатные господа, либо привилегированные торговцы…
Окхэм нетерпеливо взмахнул рукой, требуя, чтобы Лайам поскорее переходил к сути дела.
— …поэтому следствию очень трудно к ним подступиться. А чтобы разобраться в этом деле, я должен иметь возможность задать им кое-какие вопросы.
Лайам умолк, полагая, что об остальном лорд догадается сам.
— Я понял, что вы хотите сказать. Вам нужно опросить участников вечеринки, но эдил не может проделать это в официальном порядке по… по многим причинам. И все же мне пока что не ясно, чем я могу вам помочь.
Лайам откашлялся. Он вплотную подвел свою лодку к опасным рифам, но не сумел их перескочить на попутной волне. Догадливость лорда имела пределы, а вот щепетильность могла и не иметь разумных
