— Я весь к вашим услугам, миледи. Приношу глубочайшие извинения за задержку.
Теперь, похоже, опешила Грантайре. Она долго и с подозрением разглядывала Лайама, потом повернулась и вошла в дом. На ней было новое платье — другого фасона и цвета, но прежней длины. Шагая следом за гостьей на кухню, Лайам старался смотреть ей в затылок, словно солдат в строю.
— Не хотите ли отобедать? — хмуро спросил он, сбрасывая плащ на кухонный стол. Волшебница, отрицательно мотнув головой, присела на стул.
— Я выяснила, почему фамилия Присциан показалась мне странно знакомой, — сказала она. Лайам тем временем подошел к печи и заказал огромную чашку кофе. — В давние времена жил такой чародей — Эйрин Присциан. О нем упоминается в одной из книг Танаквиля.
Лайам уже открывал дверцу печи. Он протянул руку к чашке и замер, услышав ее слова.
— Неужели? Как странно — я только сегодня видел его могилу.
— Что? Он похоронен где-то поблизости?
Неподдельная живость вопроса Лайама удивила. Он кивнул и перенес чашку на стол.
— Его саркофаг находится в фамильной усыпальнице Присцианов. Этот Эйрин — один из предков той госпожи, с которой я сегодня встречался.
Лайам сел напротив волшебницы и принялся дуть на кофе, чтобы немного его остудить.
— Я должна там побывать, — немедленно заявила Грантайре. — Возможно, у вашей знакомой сохранились какие-нибудь его книги и записи? Их я тоже должна увидеть. Вы сможете это устроить?
Казалось, будто гостья не просит содействия, а требует, чтобы это содействие ей было оказано, и как можно скорее. Нахалку следовало осадить, но Лайам решил пока игнорировать выходки вздорной особы.
— Я могу, конечно, при случае переговорить с госпожой Присциан, но что за дело вам до этого Эйрина? Он ведь умер веков пять назад.
— Да, умер, не оставив гильдии магов никаких записей о своих опытах, — пылко произнесла Грантайре. — Если есть хоть какой-то шанс эти записи отыскать, я просто обязана этим заняться!
— Но… зачем? — В мозг Лайама стали закрадываться смутные подозрения. Ему показалось, что волшебница увиливает от прямого ответа. — Кому нужны эти его работы?
— Всем! Неистовый Эйрин был одним из самых могущественных магов древности, — заявила Грантайре. — Его исследования в области магии просто неоценимы!
«Настолько неоценимы, что сегодня утром ты даже не смогла припомнить, откуда тебе известна фамилия Присциан», подумал Лайам. Он кашлянул, прочищая горло, и сказал:
— Понятно… Не знаю, сохранились ли записи этого господина, но кое-что после себя он точно оставил. Тот самый камень, о котором у нас уже заходила речь.
— Камень?! — Глаза волшебницы широко распахнулись и засияли. У Лайама перехватило дыхание, настолько сидящая перед ним грубиянка сделалась вдруг хороша. — Его я тоже должна увидеть! Слышите — я должна!
— Погодите-ка, не все сразу, — осторожно сказал Лайам. — Ну, книги и записи — это я еще понимаю. Но при чем тут камень? Почему он для вас так важен?
Грантайре посмотрела на него, как на круглого идиота.
— Вы понимаете разницу между душой и духом?
— Вообще-то, нет, но…
— Но это же элементарно! — возмутилась волшебница, сердито глядя на Лайама. — Неужели Тарквин совсем ничему вас не научил?
— На самом деле он вовсе меня не учил…
Грантайре продолжала, не обращая внимания на его возражения:
— Дух и душа — это две основы нашего… Впрочем, не важно чего! Маг Присциан много работал с духовной субстанцией и даже, возможно, проник в фундаментальные таинства магии. Я сказала «возможно», потому что вопрос остается открытым. Когда Эйрин Присциан ушел в иной мир, он унес с собой и результаты своей работы.
— И все это вы узнали из книг Тарквина?
Грантайре сурово посмотрела на него, и Лайам вновь ощутил себя идиотом.
— Маг Присциан упоминается всего в двух книгах мастера Танаквиля — но только упоминается. Неистовый Эйрин ни с кем не делился своими достижениями, за что его… его исключили из гильдии!
Выпалив это, волшебница почему-то вдруг покраснела, ее щеки заполыхали, как осенние яблоки.
— И камень как-то связан с его работой?
Грантайре вновь нахмурилась, румянец ее поблек.
«Недоумок опять досаждает наставнице своей болтовней», — сообразил Лайам.
— Еще бы, — Грантайре вдруг превратилась в само терпение. — Некоторые материалы — такие как драгоценные камни закаленные металлы и многие минералы, — всегда сообщаются с духом…
В мозгу Лайама мелькнула мысль, пока что туманная, и туман этот следовало рассеять.
— Значит, камень Эйрина мог представлять интерес не только для Эйрина, я правильно понимаю? Скажите, он мог пригодиться другому магу или не мог?
— Конечно же мог!
— И что же, он до сих пор являет собой некую ценность?
— Да, безусловно!
— Скажите еще, этот камень нужен только для опытов? Или он имеет какое-то другое значение?
В глазах Грантайре мелькнуло удивление.
— И то и другое. Камень определенно весьма важен для магических изысканий. Но кроме того, он ценен еще и как источник магической силы. Это слишком сложно, чтобы… — Гостья запнулась. — А почему вы об этом спрашиваете?
«Почему она не закончила фразу? Слишком сложно, чтобы объяснять такому вот дураку?»
— Похоже, — заговорил Лайам, тщательно подбирая слова, — похоже, что в Саузварке завелся еще один маг… И он тоже очень интересуется камешком Присцианов.
Грантайре взвилась с места, словно ужаленная.
— Кто это?! — крикнула она. — Кто еще здесь промышляет?
Изумленный до крайности, Лайам разинул рот. Он не сразу с собой совладал и потому ответил, чуть заикаясь:
— Н-не знаю… Но у него рыжая борода и красное пятно на щеке.
— Дезидерий, — с явным облегчением произнесла Грантайре и в задумчивости поскребла подбородок. Этот типично мужской жест показался бы Лайаму забавным, если бы он не был ошеломлен. — Да, Дезидерий! — Взгляд волшебницы стал рассеянным, словно она унеслась мыслями в дальние дали.
— Вы с ним знакомы? — спросил Лайам, чтобы что-то спросить. Хотя Грантайре уже оправилась от волнения, грудь ее все еще бурно вздымалась.
«Не смей на нее таращиться!» одернул себя Лайам, но взгляд его плохо повиновался приказу.
— Да, — ответила волшебница после продолжительного молчания. Да, я его знаю! — Усилием воли она заставила себя вновь обратить внимание на собеседника. — А теперь оставьте меня. Мне нужно подумать.
К чему, к чему, а к ее грубостям Лайам уже привык, однако он все-таки ощутил что-то вроде обиды.
— Думаю, вам было бы интересно узнать и еще кое-что, — мстительно произнес он, вставая. — Прошлой ночью реликвию Присцианов украли.
Он внутренне напрягся, ожидая очередной вспышки негодования, однако волшебница только еще раз поскребла подбородок и молча кивнула — скорее не ему, а своим мыслям.
— Возможно, он за тем и явился… Хотя… Кража? Что ж, они могут опуститься и до такого…
Лайам немного постоял, придерживаясь за спинку своего стула, но продолжения не последовало. Волшебница снова села, прижала к губам крепко стиснутый кулачок и погрузилась в раздумья.
«Полагаю, она теперь не скоро заговорит», — с сожалением подумал Лайам и вышел из кухни.
Дракончик лежал на пороге в прихожей, уронив голову на вытянутые передние лапы, и смотрел на море. Рядом с ним сидел серый кот и старательно вылизывался, время от времени прерываясь и
