Из кончиков пальцев мага вырвались белые струи. Они устремились к Лайаму, обвились вокруг его торса, оплели ноги и руки. Лайам дернулся, пытаясь бежать, но не смог даже пошевелиться — его словно завернули во влажный ковер. О небо! Он потерял всяческую возможность сопротивляться!
— Я знаю, — прошептал Лайам, зачарованно глядя на мага. Дезидерий опустил руки и тоже смотрел на него — с каким-то недоверчивым удивлением. Потом лицо представителя харкоутской гильдии расплылось в улыбке, на фоне уродливого пятна сверкнули неестественно белые зубы.
— Так вы и вправду не чародей? Какая удача!
— Убейте его! — взвизгнул лорд. Дезидерий остановил его жестом.
— Успеется. Он ведь совсем беззащитен! — Маг стоял, уперев руки в бока, сияя от удовольствия.
— Убейте его! — повторил Окхэм. — Вор утверждал, что он — чародей!
Лайам облизнул пересохшие губы.
— Это не так. Я уже говорил вам.
— О да, да! Конечно, вы говорили, — усмехнулся харкоутский маг. — Но я далеко не всегда верю словам!
— Вор очень боялся этого человека! — воскликнул Окхэм, и мозг Лайама озарила догадка. Белея от ярости, он зарычал:
— Поэтому вы убили его?!
— Он требовал вернуть камень на место! — Лорд подскочил к Лайаму и горячо, словно оправдываясь, заговорил: — Этот малый все твердил, что вы — дьявольски проницательны, Ренфорд, и умеете читать в душах людей…
— Но он этого не умеет, — заявил Дезидерий, явно наслаждаясь своим превосходством. — Я был лучшего мнения о мастере Танаквиле.
Лайам мысленно послал магу сабельный удар в поясницу и взмолился: «О боги! Сделайте так, чтобы Кессиас не опоздал!»
— Но вот ведь что интересно, — продолжал Дезидерий. Он больше не улыбался. — Я не поверил, что вы — не чародей, и поверил, что вы не встречались с Грантайре. Возможно, я совершил двойную ошибку? — Маг шевельнул рукой, и белесый кокон, сжимающий Лайама, пришел в движение, вминая его руки в бока. — Мог ли я ошибиться дважды?
Лайам вскрикнул от неожиданности, но боли не ощутил.
Ему показалось, что в проеме за спиной чародея мелькнула какая-то тень.
Кокон стянулся еще туже, и Лайам издал душераздирающий вопль. Сжатие прекратилось, но истерика не могла прекратиться мгновенно — вопль продолжал звучать. Лицо Дезидерия перекосилось в злобной гримасе, и Окхэм торопливо зажал кричащему рот. Лайам укусил лорда за пальцы и вновь завопил. Окхэм отдернул руку и наотмашь ударил.
Голова Лайама безвольно мотнулась. Где же Фануил?
Ему показалось, что из глаз его посыпались искры. Они ярко вспыхнули и разлетелись во все стороны. Окхэм куда-то пропал, а одна искорка вонзилась в грудь чародея и засияла, словно крохотная звезда. Дезидерий в недоумении посмотрел на ужалившую его золотистую пчелку и поднес к ней руки, словно собираясь погладить. Потом посмотрел с упреком на Лайама:
— Вы все-таки меня…
Договорить он не сумел. Новые пчелки облепили весь торс чародея, зароились в руках и ногах. Дезидерий вновь открыл рот, чтобы что-то сказать, но и язык его уже был покрыт золотистыми искрами, и вскоре харкоутский маг стал походить на огромный сгусток шевелящихся золотых червячков. Спина Дезидерия изогнулась дугой, словно от невероятного напряжения, но он не издавал ни звука, и только негромкое потрескивание сопровождало странный процесс.
Белый кокон поблек и истаял, и Лайам пошатнулся, внезапно лишившись поддержки. Он отвернулся от сверкающей головни, в которую превратился маг, и нашел взглядом Окхэма. Красавец лорд, белый как полотно, стоял, прижимаясь спиной к дальней стене склепа.
Лайам не видел, как золотые мошки, внезапно вспыхнув, разлетелись в разные стороны. Он не видел, как то, что было Дезидерием, осыпалось на пол, образовав кучку серого пепла.
Он ударил Окхэма только раз — но и этого оказалось достаточно.
16
Склеп быстро заполнялся людьми — вопли Лайама перебудили спящих в обоих домах. Первой явилась вдова, суровая и решительная, из-за ее плеча выглядывала озабоченная физиономия Геллуса. Чуть позже с другой стороны приковылял Квэтвел, подталкиваемый в спину леди Окхэм. Увидев валяющегося у ног Лайама муженька, Дуэсса бросила раненого барона и, оттолкнув Кессиаса, кинулась к лорду. Грантайре, растиравшая по полу кончиком сапога оставшийся от Дезидерия пепел, одарила ее презрительным взглядом, потом вернулась к прерванному занятию.
С диким криком Дуэсса рухнула на колени и принялась судорожно ощупывать тело супруга.
— Они убили его! Убили, убили!
Но это было не так. Лайам успел убедиться, что Окхэм дышит, и потому он бестрепетно встретил взгляд госпожи Присциан. Кивком предложив вдове отойти в сторону, Лайам отвел ее к одной из решеток, перекрывающих вход в усыпальницу. Геллус, мгновенно смекнув, что его присутствие не обязательно, скрылся в темноте кладовой.
— Мне не очень-то нравится то, что вы тут натворили, но я уверена, что все это затеяно неспроста, — произнесла ледяным тоном госпожа Присциан, высоко вздергивая подбородок. Даже сейчас — в ночном халате, домашних шлепанцах и с растрепанной головой — пожилая дама напоминала Лайаму самого строгого из университетских профессоров.
— Вы совершенно правы, — поспешил подтвердить Лайам. — Обстановка сейчас не очень-то подходящая, но раз уж все так получилось, позвольте вам заявить, что мы намерены арестовать лорда Окхэма. Он обвиняется в похищении фамильной реликвии Присцианов.
Госпожа Присциан повернулась к Кессиасу, скромно стоявшему невдалеке. Эдил выглядел чрезвычайно смущенным, однако кивнул и даже заставил себя посмотреть вдове прямо в глаза.
— Да, это правда. Мы намерены арестовать супруга вашей племянницы.
Госпожа Присциан пожевала губами.
— У вас есть доказательства виновности лорда?
Кессиас искоса глянул Лайама.
— Его собственное признание.
— Что ж… В целом от него можно было ожидать чего-то подобного. Хорошо — арестуйте его. Я присмотрю за Дуэссой.
Слова вдовы изумили обоих мужчин. Лайам никак не ожидал, что крепость падет без боя, Кессиас тоже.
— Вы уверены в своих действиях? Лорд ведь ваш родственник, и на него распространяются права горожан, под защитой которых находитесь вы. Вернее, вы можете заявить, что берете его под защиту!
— Я не стану этого делать, — решительно перебила эдила госпожа Присциан. — Приступайте к своим обязанностям и позвольте мне вернуться к моим. — Она церемонно кивнула и скорым шагом отошла от мужчин.
Лайам и Кессиас переглянулись. Вдова уже склонилась к племяннице, обнимая ее за плечи.
— Пойдем отсюда, Дуэсса. У этих господ имеется дело к лорду.
— Ему так плохо! Я не могу его так оставить! — жалобно запричитала та. Веки Окхэма дрогнули, он слабо застонал и шевельнулся.
