Тулы. Русские принуждены были прежде, чем начать поход против Казани, двинуть свои главные силы — правый фланг, авангард и половину дарской гвардии против крымцев и турок. Расчет хана Даулета не удался: он полагал, что русское войско успело уже продвинуться на восток, и что путь на Москву свободен. В виду приближения значительных русских сил, осада Тулы была прекращена и хан Даулет отступил. Вельяминов-Зернов говорит об этом походе следующее: 'Война эта, начатая крымцами с участием и турок (янычары их находились в ханском войске) в ту минуту, когда Иван собирался идти на Казань, была предпринята с прямою целью задержать государя и подать руку помощи Казани. Говорили это даже пленные крымцы, попавшиеся в ту пору в руки русских. Вообще следует заметить, что видимое тогда расширение русской власти сильно тревожило все окрестные мусульманские земли. В особенности были озабочены Турция и Крым. В памятниках, касающихся эпохи, близкой к времени и падения Казани, встречаем частые известия как о сношениях Турции и Крыма на счет России, так и о посольствах, которые оба государства эти снаряжали к ногайцам и даже в Астрахань, с целью поднять их против нас и убедить в[149] необходимости стать всем мусульманам заодно, чтобы противодействовать возрастающей силе России'.[227]
После отступления хана Даулета прерванный поход русских против Казани был возобновлен. Войско было напутствовано митрополитом Макарием, который трактовал эту завоевательную войну, как святое, божие дело, направленное к обращению «безбожных» и «поганых» мусульман в христианство и к освобождению пленников из неволи,[228] воинов же, павших в этом священном походе — как мучеников за веру. Русскому правительству стоило огромных усилий организовать этот грандиозный поход, и дело не обошлось без заминок: новгородцы заявили, что они отказываются идти в поход, так как им, находящимся в походе с весны и бывшим в боях, невозможно быть так долго в пути и стоять под Казанью. Правительство заявило, что кто не желает участвовать в походе, тот может вернуться обратно, но что участники похода будут наделены поместьями под Казанью ('кто похощет с государем пойти, тех государь хощет жаловати и под Казанию перекормити') и в заключение составило список, кто сколько насчитывает земельной задолженности за государством. [229] Мера подействовала, и все новгородские дети боярские, мелкопоместные дворяне изъявили едийогласно желание идти в поход. Правительство осуществляло программу И. Пересветова относительно 'подрайской землицы, вельми угодной' для мелких дворян.
5 августа русская армия переправилась через Суру под Баранчеевым городищем и вступила в пределы Казанского ханства. На границе царя встретили гонцы из Свияжска и депутация 'горных людей'. 13 августа русская армия достигла Свияжска. Из Свияжска в Казань были отправлены с пленным казанским купцом письма от Шах-Али к хану Ядыгару и от царя к Кул-Шерифу, с увещанием сдаться. Через несколько дней хан послал ответ, о содержании которого летописцы сообщают в следующих выражениях: 'Пишет гордые и скверные слова, веру православную и царя благочестивого поносит и укоряет, також и Шигалея похуляет и себя на брань готова[150] возвещает'. [230] С 16 по 20 августа производилась переправа русского войска через Волгу; 20 августа царь высадился на устьи Казанки, близ заводи Тирен-Узяк ('глубокий проток'). [231]
Казанское правительство основательно подготовилось к обороне, и в городе было заготовлено много запасов. Для применения излюбленной тактики — тревожить тыл осаждающих набегами конницы, в 15 верстах на северо-восток от Казани, на Высокой горе, была устроена укрепленная позиция в виде засеки, которая должна была являться базою для отряда князя Япанчи, мурзы Шунака и Арского князя Эйюба. Казанцы были полны непреклонной решимости отстаивать свою независимость до конца. Все предложения сдать город врагам были отвергнуты, и правительство без колебаний шло к смерти или к победе.
Эта была пятая по счету осада русскими столицы Казанского ханства (1487, 1524, 1530, 1550 г.): в 1469, 1506 и 1545 г. попытки обложить город им не удавались. В 1487 году город был сдан, в 1524, 1530 и 1550 годах осада была кратковременной и безуспешной. Теперь русские готовились к долгой осаде и были намерены даже зимовать под Казанью. Осада была подготовлена тщательным оборудованием военной базы в Свияжске, где были устроены громадные склады продовольствия и снаряжения; без этой базы осада была бы немыслима. Русские двинули в дело огромную армию и многочисленную артиллерию и создали значительный перевес над казанцами: количество осаждавших (150 т. ч.) почти в 5 раз превосходило число защитников (33 тыс. чел., в том числе 30 т. казанцев и 3 т. ногайцев союзников), казанская артиллерия также значительно уступала русской, насчитывавшей 150 орудий, но главную особенность военной организации у русских составляло применение новейших технических изобретений, в том числе — подкопов и мин при помощи пороха, и эти усовершенствования сыграли решающую роль при осаде Казани. Русское правительство позаботилось о том, чтобы поставить осадное дело наравне с западно-европейской техникой, и руководителем минных подкопов был, по преданию, английский инженер по фамилии Бутлер. Осада оказалась менее долговременной, чем ожидалось: крепость не могла устоять против разрушительного действия подкопов под стены, взрывавшихся при помощи пороха.
23 августа русская армия произвела окружение города. Попытки казанцев помешать обложению не удались. В[151] течение недели русские сооружали окопы и ставили туры, где же нельзя было поставить туры, строили тын. Казань была обнесена сплошным кольцом тур и окопов. Артиллерия начала обстреливать город.
Удачные действия казанской конницы заставили русских 1 сентября совершить операцию против Высокой горы. Засека была взята и уничтожена, вслед за тем русский отряд совершил набег на Арск и на Арскую землю. захватил много добычи и возвратился к Казани.
4 сентября был произведен опыт эффектного взрыва порохового подкопа под источник воды внутри крепости. Взрыв оказался удачным, но цели своей не достиг, так как Казань была богата обширными водоемами внутри города в виде озер. После первого опыта русские приступили к сооружению новых подкопов.
30 сентября был взорван подкоп под стены, и русские пошли на приступ, но приступ был отбит. Новый подкоп и приступ состоялись 2 октября. На этот раз русским удалось ворваться в город. На улицах шел рукопашный бой: 'Бьющеся царевы воины во всех местах от всех ворот мужествене, за руки имаяся, копии и саблями в теснотах, ножи режушеся. Во многих улицах со обоих стран христианам и татарам ударившеся во многие' копия и на мног час стояще на копиях, ни единым поступившим'.[232] Русские не особенно охотно шли в бой, и очевидец писал: 'Много нас ко штурму поидоша, а мало под стены градныя приидоша: некоторые возвращающесь, множество лежаще и творящеся (притворяясь) побиты и ранены'.[233] Как только русские ворвались в город, начался тотчас же грабеж — 'многие слабые емлют сокровища казанские'.[234] Участник осады писал: 'А войско наше, яже было отстало вне града, яко увидело, иже мы уже во граде, а татаровя с стен побегоша, во град ринулось: и лежащие, глаголемые ранены, воскочиша и творящиеся мертвые воскресоша. И со всех стран не токмо те, но и со станов, и кашевары, и яже были у конех оставлены, и друзие, яже с куплею приехаша, все сбегошася во град, не ратного ради дела, но на корысть многую: бо то место воистину полно было дражайших корыстей, златом и сребром и камением драгоценным, и собольими кипело и другими великими богатствы'.[235] [152]
Увидев, что русские увлеклись грабежом, казанцы воспользовались этим и перешли в наступление. Успех казанцев немедленно вызвал панику среди русских. — 'И як видевши бусурманы, иже христианского войска мало оставает, мало не все на корысти падоша: мнози, яко глаголют, по два крат и по три в стану отхождаху с корыстьми и паки возвращахуся, храбрые же воины беспрестанно бьющесь; видевше же сие бусурманы, иже утрудишася уже воины храбрые, и начаша крепце налегати, ополчающесь на них. Корыстовники же оные предреченные, егда увидели, что наши по нужде уступают по малу, бранитесь бусурманом, в таковое абие бегство вдашася, яко во врата многие не попали; но множайшие и с корыстьми чрез стену метались, а иные и корысти повергоша, только вопиюще: секут! секут!'.[236] Русское командование приказало убивать мародеров — 'многих ближних забивати тех, да не падают на сокровищах, также и помогают своим',[237] и этими мерами паника была остановлена. Русские опять перешли в наступление.
Отчаянный бой произошел у главной мечети Кул-Шерифа, на Тезицком овраге. Кул-Шериф пал в бою.
