глазами Морган. В мягком свете фонарей, рассеивающем туман, клубившийся вокруг них, он выглядел неожиданно серьёзным.
— Это достаточно веская причина для большинства людей.
— Что ещё?
— А что должна быть ещё одна причина?
Морган кивнула головой.
— Для тебя? Да, я так думаю. Ты старался изо всех сил убедить меня, что ты сейчас никто иной, как Куин, а у меня не получается в это поверить. Если ты такой же эгоистичный и поглощённый собой, как и говорил, почему бы не сделать вид, что ты помогаешь Интерполу? Почему ты поставил на кон себя и свои деньги, если тебе не нужно было это делать?
— А кто сказал, что не нужно? Интерпол может быть требовательным, дорогая.
— Может и так, но у меня такое чувство, что у тебя были гораздо более веские причины, чем просто спасение собственной шкуры.
— Не приукрашивай меня, Моргана, — мягко попросил он. — При первом же дожде эти краски смоются. И ты будешь разочарована, увидев то, что было скрыто под ними.
Тут присутствовал отголосок того, о чём он пытался рассказать ей ранее. Предупреждение не слишком привязываться к нему, и хотя Моргана оценила его решительность, она была намерена не позволить ему оттолкнуть себя, — даже для того, чтобы спасти себя от душевной боли.
Да, он был преступником. Как с горечью сказал его брат, он занимался воровством в Европе больше десяти лет. А сейчас оказался на стороне добра, только потому, что этот выбор был предпочтительнее тюрьмы.
Морган знала всё это. Но с той ночи, когда они встретились, прошли недели — девять недель и три дня, если быть точным. Она проиграла битву со своим здравым смыслом. Если бы Куин не был таким чертовски интригующим, с сожалением подумала Морган. Но он был. Преступник с шармом. Зеленоглазый дьявол, который мог украсть колье прямо с её шеи[4], который взбесил её издевательским подарком — кольцом любовницы[5], а потом стоял на её пороге раненый и беззащитный, доверяя ей свою жизнь. Он был человеком сообразительным и очень умным, забавным, необычайно воспитанным — если можно так сказать про вора.
У него был … стиль. Это было нечто, чего Морган никогда не встречала в любом другом мужчине, и это было неожиданно привлекательным.
— Моргана?
Она моргнула, только тогда осознав, что её молчание длилось несколько минут.
— Ммм?
— Ты слышала, что я сказал?
Моргана обнаружила, что улыбается, из-за того, что его голос звучал несколько обиженно.
— Да, я слышала, что ты сказал.
— И?
— И я не приукрашаю тебя и золотом не осыпаю, если на то пошло. Но так случилось, что я считаю — ты не стал бы преследовать другого вора из-за того, что тот тебя подстрелил, или потому, что Интерпол держит тебя на крючке.
Она задумчиво на него смотрела.
— А кто этот другой вор? Я всё забываю спросить.
Куин помолчал несколько минут, и когда, наконец, заговорил, его голос был неожиданно тихим и срывающимся.
— Интерпол дал ему кличку — «Паслен». Он уже 8 лет промышляет, может, даже больше. В основном здесь, в США. Несколько раз в Европе. Он очень, очень хорош. И убивает любого, кто становится на его пути.
Морган не осознавала, что дрожит, пока Куин не отпустил её руку, чтобы снять пиджак и накинуть ей на плечи. Девушка не возражала, только тихо сказала.
— Тут не холодно. Но то, как это прозвучало…
Его рука осталась на её плечах, а пальцы слегка сжались.
— Ты должна простить меня, Моргана. На самом деле, я не слишком пекусь об убийцах.
Окутанная теплом его пиджака, окружённая знакомым запахом, и чувствовавшая его прикосновение, Морган старалась не потерять нить беседы.
— Особенно, когда один из них тебя подстрелит?
— Особенно тогда.
Морган покачала головой, расстроенная и заинтригованная, человеком, который мог охотно признавать, что является печально известным вором за последние десять лет, и всё же, говорил о склонности другого вора к насилию с леденящей ненавистью в голосе.
Не удивительно, что девушка не могла убедить себя в том, что Куин был плохим человеком, да и как она могла сделать это, когда его собственные слова не раз демонстрировали, наличие твёрдых принципов, пускай даже и не понятно сразу, каких именно.
— Кто ты, Алекс? — спросила она тихо. Руки на её плечах сжались, притягивая Морган ближе, а чувственные губы изогнулись в лёгкой, но ироничной улыбке.
— Я Куин. Не важно, кто я ещё или какой я ещё. Я — Куин. Никогда этого не забывай, Моргана.
Морган смотрела на свои руки, поднимающиеся по его широкой груди, при этом её пальцы изучали его через накрахмаленную белую рубашку.
Они были близко, так близко, что Морган чувствовала себя окутанной им. И вопреки строгим напоминаниям здравого смысла о том, что Куин дважды отверг её по какой-то причине, девушка осознавала, у неё не получится оторваться от него.
Куин уже целовал её ранее. В первый раз это была дразнящая уловка, чтобы отвлечь внимание и украсть её ожерелье, и второй раз — так неуклюже в заброшенном здании, когда они едва уцелели. После чего, даже проводя дни и ночи в её доме, выздоравливая от ранения, он был предельно осторожен, дабы не позволить своему желанию перерасти в нечто большее между ними. И когда она отбросила всякую предосторожность, что казалось совершенно невероятным, он просто ушёл, убегая от себя и от своего ответного чувства.
Морган была подавлена, сделала выводы, но чувствовала — он вернётся к ней снова. И он вернулся. Создавая видимость, что хочет поблагодарить за заботу во время его болезни, но она думала, на самом деле, потому что хотел её видеть. Куин не мог оттолкнуть её, как однажды уже сделал. Не мог не ступить на путь исправления, раздумывая, что ему сойдет с рук, а что нет.
Потому, что он хотел то, что, по его убеждению, никогда не сможет иметь. Морган думала, он искренне верил в то, что не подходит для неё. Вот почему и вернулся, насмехаясь, просто напоминая ей, кем был, не позволяя приблизиться к нему. И, возможно, был прав, призналась девушка сама себе. Куин, несомненно, не подходил ей, и только себя следовало винить в том, что сошла с ума и так сильно полюбила вора.
Но она так же знала — уже ничего нельзя сделать. Когда Куин внезапно привлёк её в свои объятия, Морган почувствовала, что тает от прикосновений. Она соблазнительно запрокинула голову, а когда твёрдый горячий рот накрыл её губы, замурлыкала от бесхитростного удовольствия и тотчас ответила ему.
Куин не планировал этого, когда привёл Морган сюда, он хотел просто поговорить, но все планы шли наперекосяк, если эта женщина была рядом. Ей легко удавалось заставить его забыть обо всех благих намерениях.
Благими намерениями выстлана дорога в ад.
Подходящая поговорка, подумал Куин, а затем он вообще потерял способность думать. Чувствуя её бёдра между своими ногами и её восхитительную грудь, а рот Морган был таким горячим под его губами. Мягкий материал пиджака укрывал её спину и плечи, не позволяя ему обнажать тело, но Куин представил бархатистую теплоту, и этого было достаточно, чтобы подвести до границ самоконтроля.
Одной рукой он скользнул по её спине к шее, открытой элегантной причёской, охватил голову, как будто Морган могла попытаться вырваться. Но она и не старалась. Рот приоткрылся под настойчивыми
