— Конечно, — подхватила Тори.
— Считаем это смешным предрассудком.
— Да-да, но все-таки расскажи. Ты что, спас Бобби от какого-то проклятия? Как это было?
Девон вздохнул.
— Я действительно спас его, но всего лишь от падавшего на него огромного каменного идола, который размозжил бы ему голову, если бы не я. Бобби же решил, что это было проклятие Богов и только я не дал ему свершиться. Теперь мы часто вспоминаем тот случай.
В эту минуту самолет затрясло, сильнейший ветер стал бросать его из стороны в сторону, так как машина вошла в самый эпицентр грозы, и это заставило их забыть и про чудесное спасение Бобби, и про проклятие. Было темно, как глубокой ночью, сверкали молнии, а гром заглушал рев моторов.
Следя за тем, как Девон справляется с приборами, Тори неожиданно вспомнила ту ночь, когда они гадали на картах, и прошептала почти неслышно:
— Гроза… Опасность.
Девон серьезно посмотрел на нее — он тоже вспомнил то гадание, в котором он видел нечто большее, чем простую забаву, и сказал:
— Это удивительно, как в тебе сильна интуиция.
Тори смутилась:
— Простое совпадение.
— Неужели? — Девон взглянул на нее — ему был виден лишь ее профиль — и заговорил: — Я никогда особенно не верил в интуицию, никогда не считал, что мне самому придется испытать что-либо подобное. Наверное, все дело в том, что я ученый. Но, встретив тебя, я понял, что существует внутренний голос, что есть такая вещь, как ясновидение, позволяющее проникнуть в суть вещей, и это поразило меня. Конечно, кое-что вполне можно объяснить разумными причинами. Например, твои картины. То, что я в них увидел, возможно, увидели и другие, и все благодаря твоему ясному видению. Но в этих картинах есть еще нечто, рассказывающее о тебе самой. Например, именно с их помощью я понял, почему ты такая осторожная и недоверчивая.
Тори знала, что должна что-то сказать, но предательский комок в горле помешал ей это сделать. С трудом справившись с волнением, она наконец проговорила:
— И почему же?
— Потому что ты не доверяешь своим чувствам и собственным эмоциональным оценкам.
Вокруг них бушевала гроза, но Тори знала, что ее внутреннее смятение объяснялось не только этим.
— Эмоции только мешают понять истинное положение вещей.
С минуту Девон молчал, потом тихо заговорил:
— Эмоции необходимы, Тори. Одни лишь логика и разум при отсутствии эмоций способны превратить жизнь в холодное существование. Тебе известна концепция «инь-ян»?
Она утвердительно кивнула головой:
— Да. Это выражается символически в виде круга, пересеченного кривой: одна часть пассивное начало, женское, другая — активное, мужское.
— И это означает, — уверенно продолжал Девон, — что ни одна из этих частей в отдельности целостностью не обладает. Подумай, о чем это говорит. Мужчина и женщина не были созданы для раздельного существования. Я никогда не понимал, что во мне живет интуиция, пока не встретил тебя. Пойми же, что твоя жизнь будет неполной, если в ней не будет места интуиции, эмоциям.
Тори слушала его, не прерывая, и размышляла над тем, что он сказал. Снаружи бушевала фантастически прекрасная и в то же время грозная стихия, и на душе у нее было неспокойно.
Она так и не нарушила молчания, пока они не приземлились в Майами, оставив шторм далеко позади себя.
Обе пары обедали вместе. Они очень спешили, потому что у них было мало времени, и сразу же после обеда их самолет покинул город, уже зажигавший огни.
Тори понравились обед и дружеская атмосфера за столом, однако ей постоянно приходилось делать над собой усилие, чтобы не погрузиться в длительное молчание. Она знала, что отчасти причиной такого состояния были утомительные часы полета, но в то же время понимала, что беспокойство и рассеянность объяснялись более глубокими причинами.
Унаследованный от Магды дар внутреннего видения оборачивался для Тори беспощадным самоанализом. По своей природе она была из тех, кто постоянно прислушивается к себе и анализирует собственные мысли и чувства. Но сейчас ей и это не помогало.
Могла ли она в этот раз довериться своим эмоциям? Прав ли Девон, говоря о роли чувств и интуиции? Она всегда считала, что ее творчество имеет научную природу и основано, прежде всего, на логике и знаниях в области техники живописи. Теперь Девон заставил ее усомниться в этом — выходило, что интуиция в ее творчестве занимала большее место, чем ей того хотелось. Оказалось, что вопрос не так прост. Разве первоначально ее мнение и представление о Джордане не основывалось именно на эмоциях? И разве не понадобилась затем вся «наука» ее искусства, чтобы доказать ошибочность этого представления? А может быть, наоборот, она писала его портрет, пользуясь своей действительно очень развитой интуицией, составлявшей на самом деле основу ее творчества?
Тори всматривалась в тьму за бортом, время от времени ловя на себе пристальный взгляд мужчины, сидевшего рядом с ней в освещенной кабине самолета, высоко летевшего над землей, и испытывала ни на что не похожее чувство близости, связывающее ее с Девоном. Во время полета она молчала и внешне оставалась спокойной, но внутри нее шла напряженная работа. То ли под влиянием его откровенных слов, то ли почувствовав себя освободившейся от чего-то ненужного, она вдруг ясно увидела правду, слишком сильную, чтобы можно было ее не замечать или отрицать.
Слишком поздно, говорила она себе. Поздно делать выбор, отрицать и анализировать. Поздно думать о принятии решения.
Потому что она уже полюбила Девона Йорка.
— Устала?
Его мягкий голос, в котором звучало сочувствие, заставил Тори очнуться от переполнявших ее мыслей. Повернувшись к нему она внимательно посмотрела на Девона — странно, у нее вдруг возникло такое ощущение, будто она видит его впервые.
Наконец Тори окончательно пришла в себя, и сама удивилась тому, как спокойно прозвучал ее ответ.
— Да, немного.
— Скоро уже будем дома, — сказал он, и в его голосе послышалась нежность.
В его устах это слово казалось ей наполненным особым смыслом. Тори глубоко вздохнула и покачала головой, словно пытаясь рассеять туман, окутавший не только самолет, но и ее мысли, мешая ей сосредоточиться. У нее это не совсем получилась, но по крайней мере, когда она заговорила, ее слова звучали ровно и спокойно.
— Да, я думаю, что не следует забирать Виски сегодня. Мы, наверное, поздно будем дома. Подождем лучше до завтра.
— Да-да, возьмем его завтра. — Девон взглянул на Тори, чувствуя ее внутреннее смятение и не понимая, что могло ее расстроить. Хотя лицо и голос Тори выражали спокойствие, переплетенные пальцы лежавших на коленях рук выдавали волнение, которого он никогда еще не видел в ней. Когда же она посмотрела на Девона, он прочитал явную тревогу в ее глазах. Она выглядела какой-то растерянной, и ему вдруг опять захотелось взять ее на руки и утешить. Да, она совсем завладела его мыслями, эта невероятная женщина с необыкновенными цыганскими глазами и раненой душой. Ее прекрасное лицо притягивало взгляд как магнит, само ее присутствие будоражило и волновало.
Девон никогда не считал себя слишком сдержанным, но и не видел большой заслуги в том, что не торопил ее, не старался приблизить те отношения, к которым она была готова, но не решалась перейти грань. Он знал лишь одно: ему хотелось, чтобы Тори была так же уверена в своих чувствах, как он — в своих. Что касается его — то он желал ее всем сердцем.
