— Извини. Боюсь, без шпаги тут и вправду не обойтись. Можешь немножко втянуть живот?
Джипси смерила его убийственным взглядом. В ее коллекции такой взгляд предназначался для людей, по своему интеллектуальному уровню стоящих лишь немногим выше вьючного скота.
— Издеваешься?
— Сирано сказал бы, что ведет страшный бой, — пробормотал Чейз. — А как эти штуки называются? — Он указал вниз.
— Панталоны.
Наступило молчание. Наконец Чейз тихо произнес:
— Понятно.
Джипси скрестила ноги, закинула руки за голову и с удовольствием потянулась.
— Если бы сейчас в комнату вошел мой отец…
— То что же? — вежливо спросил Чейз.
— Ну представь себе эту картину! Я лежу на диване в весьма откровенном наряде — точнее сказать, без него, а мужчина во всем черном, склонившись надо мной…
— Ты собираешься спать в корсете?
— Нет, просто пытаюсь поддерживать разговор. Не очень-то легко сидеть спокойно и смотреть, как тебя раздевают!
— И ты даже не сопротивляешься! Куда катится мир? — с наигранной тревогой воскликнул Чейз.
— Ужасно, правда?
— Кошмарно! — Он вздохнул. — Знаешь, это безнадежно. Придется резать.
— Ой, нет, нет, ты что! Это же прокатный костюм!
— Ну сколько может стоить пара завязок? — рассудительно спросил Чейз.
— Дело не в цене, а принципе. Пожалуйста, Чейз, попробуй еще раз! Пожалуйста!
— Тебе просто нравится следить за моими мучениями, — заметил Чейз.
— А ты мучаешься? — с интересом спросила Джипси.
— Не то слово! Весь вечер я уговаривал себя быть джентльменом и не пускать в ход руки! И вот я здесь, и ты отдалась мне на милость, одетая лишь в корсет, панталоны и прозрачную комбинацию, сквозь которую видна…
— Давай ограничимся корсетом, — проворчала Джип-си. Впервые за сегодняшний вечер Чейзу удалось ее смутить.
Изумрудные глаза сверкнули озорством — и чем-то еще.
— Да ты краснеешь! — воскликнул Чейз с улыбкой. — Вот уж не ожидал!
— Вовсе нет. Если я и покраснела, то от недостатка кислорода. Я же говорю, этот корсет — настоящее орудие убийства!
— Тогда давай я разрежу… Ага! Получилось! Можешь дышать спокойно!
Чейз осторожно снял с нее корсет и положил на кресло — к платью и кринолину. Джипси с наслаждением вдохнула полной грудью.
— Ура, воздух! — воскликнула она. — Полные легкие воздуха! Если ты еще раз захочешь повести меня на маскарад, — сурово добавила она, — я пойду, но только из писательского интереса.
— Запомню, — ответил Чейз, но едва ли сам услышал свои слова. Левая рука его лежала на плоском животе Джипси, отделенная от него лишь тоненьким полупрозрачным шелком. Изумрудные глаза потемнели, стали почти черными; взгляд их не отрывался от глаз Джипси.
Внезапно потеряв дар речи, Джипси молча смотрела, как Чейз наклоняется к ней. Все ближе, ближе… Она успела еще спросить себя, почему он больше не смеется?
И почему ее сердце бьется как сумасшедшее? А затем все риторические вопросы забылись и канули во тьму.
Губы Чейза легко прикоснулись к ее губам. Джипси уже готова была забыть обо всем на свете, как вдруг почувствовала, что тело его содрогается от сдерживаемого смеха. Чейз поднял голову, затем отчаянно замотал ею и упал на Джипси, зарывшись лицом ей в живот.
— Бедная девочка!
Джипси изумилась, но в следующий момент вновь услышала явственное бурчание в собственном животе.
— Извини, — пробормотала она. — Я с утра ничего не ела.
— Я тоже. — Все еще смеясь, он встал и протянул ей руку. — За мной, Полина!
— Это из «Тысячи несчастий Полины»? — спросила Джипси, опираясь на протянутую руку.
— Твой счет уже перевалил за тысячу, — грустно ответил Чейз. — Не знаю, что у тебя в морозилке, но…
— Много разных разностей, — ответила Джипси и направилась на кухню, не думая о том, что ее наряд не совсем подходит для приема гостей. — Сегодня днем я позвонила в китайский ресторан и сделала огромный заказ. Я предчувствовала, что, когда вернусь, буду умирать с голоду.
— Китайская кухня? В два часа ночи?
— А в котором часу ты предпочитаешь есть китайскую еду? — вежливо поинтересовалась Джипси, извлекая из холодильника разные свертки и коробочки.
Чейз вздохнул.
— Еще один глупый вопрос.
— Не заваришь ли пока чаю?
— Чай в суббо… ах, нет, ведь уже воскресенье! А я уж подумал, что ты порвала с традициями!
— Попробуй яичный рулет.
— С удовольствием. — Он снова вздохнул. — Похоже, все мои планы на вечер летят к черту.
— Ну извини.
— Неужели ты вправду чувствуешь себя виноватой? Передай, пожалуйста, соевый соус.
Полчаса спустя, когда Джипси наслаждалась изумительным чувством полноты и в желудке, и в легких — за последние несколько часов им никак не удавалось как следует наполниться, — Чейз прервал молчание:
— Джипси!
— М-м… — Она откусила еще кусок яичного рулета.
— Не могла бы ты, по крайней мере, застегнуть верхнюю пуговицу?
Джипси удивленно опустила глаза — и обнаружила, что ее нижняя рубашка еще откровеннее платья. Прежде чем она успела заговорить, Чейз продолжал как ни в чем не бывало:
— Понимаешь, не то чтобы это зрелище мне не нравилось. Но эта китайская еда и так тяжела для желудка, а эту ночь мне хотелось бы проспать спокойно.
Джипси поспешно застегнула верхнюю пуговицу.
— Извини.
— Ничего страшного, — галантно ответил Чейз. Однако пять минут спустя он вскочил и, не сказав ни слова, вышел из кухни. Вскоре он вернулся с плащом Джипси в руках и набросил его ей на плечи. — Так-то лучше, — проворчал он.
Джипси поспешно застегнула плащ. «Надеюсь, он не думает, что я нарочно его дразню?» — думала она.
— Чейз, прости, пожалуйста. Я не хотела…
— Знаю, — ответил он со вздохом, садясь на место. — Однако если я хоть что-нибудь знаю о тебе, Цыганочка, очевидный ответ никогда не бывает верным.
— А это хорошо или плохо?
— На этот вопрос я отвечу, когда найду ответ.
Несколько минут спустя Джипси вышла за ним в переднюю. Ей было не по себе: она сама не понимала почему. Придерживая ворот плаща, она следила за тем, как Чейз открывает дверь, и гадала, не разочарован ли он неожиданным поворотом нынешнего вечера. По его лицу она ничего определить не могла.
— Ты помнишь про завтрашнее — точнее, уже сегодняшнее — барбекю? Джек и Сара приедут к трем. Джипси кивнула.
