— Хорошо, Эмили. Но все-таки подождем хотя бы до окончания этого сеанса. Дайте мне возможность сделать как можно больше.
Эмили улыбнулась:
— Конечно, моя дорогая.
Девушка снова сосредоточилась на холсте, где пока были намечены только контуры. Почему-то Лауре стало неприятно, когда она посмотрела на это «пустое лицо». Поэтому она начала работать над глазами.
— Вы сегодня очень рассеянная, Лаура. И выглядите усталой.
Лаура ожидала, что Эмили рано или поздно заговорит об этом. Поэтому заранее приготовила ответ:
— Во время грозы я всегда плохо сплю. Просыпаюсь и брожу по комнате. Но я прекрасно себя чувствую.
— Я вижу, что у нас с вами много общего, — заметила Эмили. — Мне тоже не спится в грозу. В это время года часто случаются грозы. Вот и брожу всю ночь по дому. Как, например, этой ночью.
Лаура бросила взгляд на Эмили. «Как же мне изобразить эти невинные глаза? Эмили, это вы были в моей комнате? И если да — то почему прямо не говорите об этом? Зачем играть со мной, как кошка с мышью? Или вам это нравится — играть с людьми?» — подумала Лаура.
— Нужно было постучать ко мне, — сказала девушка. — Мы могли бы сыграть в карты или сделать несколько набросков.
Лаура была готова к тому, что Эмили назовет ее лгуньей, но леди Килбурн ответила:
— Теперь, когда я знаю, что гроза беспокоит и вас, возможно, мы так и поступим.
Лаура вернулась к работе. Она надеялась, что ничем не выдала себя. Но все же ее одолевало беспокойство. Она действительно чувствовала себя усталой. Сейчас, при ярком свете дня, события минувшей ночи казались ей нереальными. Не верилось, что она действительно отправилась в комнату Дэниела, что они провели вместе почти всю ночь. Но каждая клеточка ее тела напоминала об этом.
Теперь Лауре даже не верилось, что она согласилась не задавать вопросов, пока Дэниел сам не расскажет ей о том, что до поры скрывает. Какую власть над ней имеет этот человек, если сумел навязать ей свою волю…
Лаура не встречалась с Дэниелом этим утром; когда она в половине девятого спустилась к завтраку, его уже не было дома. Лаура не ожидала, что он вернется раньше полудня. Интересно, его утренние дела — они связаны с тем, о чем он отказался говорить с ней?
— Лаура?
Девушка нахмурилась, глядя в темные глаза на холсте. Ей никак не удавалось придать им нужное выражение. Она перевела взгляд на Эмили.
— Да, слушаю…
— Мне нужно посмотреть, что там с обедом, моя дорогая. Вы обойдетесь без меня некоторое время?
Лаура удивилась, узнав, что скоро обед. И еще больше удивилась, когда увидела, сколько ей удалось сделать. Похоже, ей работалось лучше, когда она о чем-то думала.
— Да, конечно, — пробормотала девушка, изучая тени и световые пятна на портрете, загадочную улыбку и изящный нос. Но глаза — глаза не получились!
Эмили засмеялась, но ничего не сказала. Молча поднялась и ушла в дом. Лаура, зная, что уже не успеет поработать до обеда, рассматривала портрет.
— А у вас неплохо получилось.
Девушка на этот раз не испугалась, так как топот армейских ботинок был слышен издалека.
— Спасибо, Энн, — ответила она. — С этим портретом придется повозиться.
Энн сунула руки в глубокие карманы длинной юбки из грубого сукна. Она смотрела на полотно, но Лауре казалось, что думает Энн о чем-то другом.
— Наверное, вы считаете меня ужасной женщиной?
«А, значит, наступила моя очередь принять оливковую ветвь», — догадалась Лаура. Со вчерашнего вечера Энн делала попытки помириться со всеми в доме. Правда, Лауре казалось, что это всего лишь дань условностям, но все же было очевидно: Энн хотелось восстановить нормальные отношения, хотя бы формально, хотелось расположить к себе даже постороннего человека.
Лаура улыбнулась:
— Мне кажется, Питер был очень обаятельным, наверное, перед ним было трудно устоять.
Щеки Энн тотчас же вспыхнули, она бросила на Лауру неприязненный взгляд. Вспомнив, однако, что пришла с миром, она вздохнула:
— Да. Это так. Он знал, что сказать и как заставить тебя забыть обо всем на свете.
Лауре хотелось увести разговор от опасной темы.
— Энн, вы сказали, что Питера убили из-за семейной традиции вести дела. Что вы имели в виду?
Энн нахмурилась, все еще глядя на портрет.
— Они безжалостны оба — и Дэниел, и Эмили. Им нужна победа любой ценой. Именно такова семейная традиция Килбурнов.
— А Питер хотел победить?
— Его отстранили, Дэниел оттеснил его. С ним обращались, как с идиотом, как будто его слово ничего не значило. А Эмили заставляла его выполнять мелкие поручения, точно своего посыльного. Он не мог выносить этого. Никто из Килбурнов не смирился бы с подобным обращением.
Лауре казалось, она слышит вкрадчивые интонации Питера, поверяющего свои тайны кузине. Он вызвал жалость и сочувствие. Очередная победа, тем более сладостная, что связь эта была противоестественной. Неужели Энн не пришло в голову, что тридцатилетний мужчина, который жалуется, что его обижают, не вызывает доверия.
— А что он сделал? — осторожно спросила Лаура. — У него были какие-то планы?
Энн вытащила руки из карманов и скрестила их на груди, словно ей вдруг стало холодно.
— У него имелись планы, — заявила она. — Он говорил мне, что должен получить деньги.
— Какие деньги?
— Ну… он ждал денег. Сказал, что один приятель хочет вложить… В общем, что-то в этом роде. Сказал, что сначала ему нужно выполнить одно из дурацких поручений Эмили, а потом он получит кругленькую сумму.
— И что же он собирался делать с этими деньгами?
— Он собирался начать свой бизнес. — Энн посмотрела на Лауру, вскинув подбородок. — Такой же, как у Дэниела. Он уже подобрал людей: менеджеров, дизайнеров, электронщиков. Питер говорил, что перехватит у Дэниела все Правительственные контракты. Сможет предложить лучшие условия и снизит цены, поэтому все заказчики обратятся к нему. Вот его планы.
Лаура не так уж много знала о бизнесе, но планы Питера показались ей в высшей степени авантюрными. Конечно, не исключено, что лишь в пересказе Энн планы эти казались наивными; возможно, Питер лучше все продумал. Но все же идеи Питера напоминали мечтания обиженного ребенка, который собирался отомстить взрослым за то, что его рано укладывают спать.
— А когда Питер рассказал вам об этом? — спросила Лаура. — В тот последний вечер?
— Нет, за несколько дней до этого.
— Но вы верите, что его убили, потому что он собирался… победить? То есть стать первым в семье… Превзойти Дэниела…
Энн, не задумываясь, кивнула:
— Уверена в этом. Только я думаю, что деньги в его дело собирался вложить не приятель, а один из скользких типов, с которыми он водил компанию. Питер полагал, что я об этом не знаю, но я знала. Потому что видела с некоторыми из них несколько раз, когда он не знал, что я нахожусь неподалеку. Я готова держать пари на что угодно: он взял у них взаймы кучу денег или уговорил вложить деньги в его дело, а потом они почему-то ополчились против него и убили.
Лауре, более рассудительной, чем Энн, подобное объяснение показалось неубедительным.
Если Питер занял деньги, или деньги были вложены в его предприятие, то убийство лишало инвесторов возможности получить их обратно. И тогда убийство теряло всякий смысл. Но ее заинтересовал рассказ о
