рыдания, но дело в том, что если она не поспит и сегодня, то завтра не сможет пойти на похороны. — Джози вздохнула. — И хотя Кэрри выглядит совершенно спокойной, доктор ей тоже дал что-то успокоительное. Он сказал, что Кэрри проспит до завтрашнего утра.
Алекс внимательно посмотрел на нее.
— А как ты?
Джози пожала плечами.
— Я была слишком занята, чтобы думать об этом. Но сегодня утром я заглянула в газеты и…
— Не обращай на них внимания, — твердо сказал Алекс. — Беспочвенные фантазии и больше ничего.
— Там сказано, что Питера видели в этом мотеле с рыжей женщиной.
Алекс несколько секунд рассматривал ее волосы цвета осенних листьев, а затем спросил:
— Ну и что же?
— А то, что я единственная рыжая во всей семье. Единственная в доме. Что, если полиция заподозрит меня?
— Ты была со мной в субботу вечером.
— Почти до десяти часов. Но там написано, что Питер убит около полуночи.
— Но у тебя нет никаких мотивов, и он не был твоим любовником. Думаю, Питер не был так глуп, чтобы заводить интрижку с родственницей по мужу, живущей в одном доме с его женой. — Неожиданно его глаза сузились. — Или было что-то, о чем ты мне не рассказывала?
Джози покачала головой, но под его настойчивым взглядом вспыхнула:
— Он сделал слабую попытку — однажды, — когда я переехала сюда жить.
— Ты хочешь сказать, после того, как ты похоронила Джереми?
Она кивнула.
— Господи, — пробормотал Алекс.
— Ну, его нельзя было назвать деликатным, несмотря на все его обаяние. Мы с тобой это прекрасно знаем. Во всяком случае, я попросила оставить меня в покое, и он прекратил свои пассы. Наверное, для него естественная реакция на новое женское лицо в его окружении, но это ничего не значило. Ты знаешь, каким он был. А может быть, в отличие от тебя, он не интересовался женщинами в возрасте.
— Бесчувственный и тупой, — поставил диагноз Алекс. Он наклонился, взял ее руки в свои и мягко потянул ее вверх, заставляя встать со стула. — Ты целый день просидела здесь взаперти, и твое воображение начало работать сверх нормы. Пойдем-ка прогуляемся. В саду еще цветут цветы, и там намного прохладнее.
— Нет. Мне еще нужно отправить все эти письма Эмили. И есть несколько посланий, которые надо ей показать, и…
Алекс прижал ее к себе и поцеловал, решительно прервав поток слов. Его губы нежно и настойчиво заставили ее забыть обо всем. Осталось только желание. Джози услышала тихий клокочущий звук, который издало ее горло, казалось, без ее участия, когда его руки сомкнулись вокруг нее и она почувствовала их силу. Неожиданную силу человека, который двигался с мягкой, ленивой грацией и отнюдь не выглядел атлетом.
— Не надо, — прошептала она. Ее губы при этом касались его губ. — Вдруг кто-нибудь войдет.
Он откинул голову назад и посмотрел на нее с легкой улыбкой.
— Джози, мы с тобой спим вместе уже два месяца. Ты серьезно думаешь, что в этом доме есть хоть один человек, который еще не знает о нас?
Эта мысль поразила ее.
— Но ведь не Эмили?!
Алекс засмеялся.
— Она узнала раньше всех, детка. От нее ничего нельзя утаить: старуха видит на милю в полной темноте.
— Но она ничего не сказала, — возразила Джози.
— А что она должна была сказать? Нам обоим больше двадцати одного, мы оба свободны. И несмотря на старомодную манеру одеваться и — иногда — соответственно вести себя, Эмили прекрасно понимает время, в которое мы живем. До тех пор, пока мы ведем себя прилично, ей не на что сетовать.
— Она может подумать, что я обманываю Джереми, — сказала Джози как бы сама себе.
Алекс не отпустил ее, но его руки чуть ослабели, а лицо неожиданно приняло непроницаемое выражение. Он сказал тихо, без выражения:
— Джереми мертв, Джози. Его нет в живых уже пять лет. Ты не обманываешь его.
— Я знаю это, но… Но Эмили может смотреть на это по-другому. Она потеряла мужа сорок лет назад и все еще ходит в черном, оставляет за столом свободное место для Дэвида и держит его фотографию на столике, у кровати, и…
Алекс взял ее лицо в свои ладони.
— Эмили носит черное, потому что знает: черное ей к лицу. Что касается остального, то если ты считаешь, что держать пустое место за столом для человека, которому оно уже сорок лет не нужно, это признак психического здоровья, то я думаю, что тебе следует об этом кое с кем поговорить, детка.
Джози удивленно посмотрела на него.
— Я так поняла, что фотографию у кровати ты все-таки не считаешь чем-то из ряда вон выходящим?
— Я считаю, что это не так плохо, как место за столом. Кстати, а ты тоже держишь фотографию Джереми у кровати? Поскольку ты никогда не допускала меня в святая святых, у меня не было случая узнать об этом.
Успокоившись, Джози ответила:
— Его фотография стоит у меня на туалетном столике, не у кровати.
— Когда ты уберешь ее в ящик стола или в альбом, дай мне знать.
— Зачем?
Алекс легонько коснулся ее губами и отпустил. Он улыбался, но лицо его было все так же непроницаемо.
— Потому что тогда я попрошу разрешения проникнуть в святая святых.
Это ее удивило. Он намекал на то, что не хочет, чтобы Джереми смотрел, как он занимается любовью с вдовой своего кузена. Но Алекс никогда раньше не чувствовал никакого неудобства по поводу их отношений. Он всегда говорил с ней о Джереми легко, без всякого напряжения и раньше, и после того, как они стали любовниками. Но Джози решила не расспрашивать его, предпочитая не заглядывать слишком глубоко в чувства Алекса к ее умершему супругу.
— Пойдем со мной в сад, — снова предложил Алекс.
— Но у меня еще много работы…
— Твоя работа никуда не убежит, Джози, и никто, кроме тебя самой, не ждет, что ты будешь работать весь день без перерыва. — Алекс слез со стола и, взяв ее за руку, решительно повел к двери. — Ради твоего здоровья мы двадцать минут погуляем. Ты закончишь работу для Эмили позже. Никаких возражений.
Джози выдвинула последний аргумент:
— А у тебя разве нет работы?
Алекс, несколько лет назад получивший диплом юриста, был, по его собственному выражению, «в учениках» у адвоката семьи Килбурн, чтобы принять от него дела, как только старик уйдет на покой.
— В нашей конторе всего один клиент, разве ты забыла? — сказал Алекс, останавливаясь у двери и улыбаясь ей. — Семья Килбурн. А поскольку Престон Монтгомери просто обожал Питера, да к тому же он не в меру чувствителен для юриста — даже для старого юриста, — фирма «Кеннард, Монтгомери и Килбурн» закрылась на неделю. Единственное, что я должен сделать в рамках моих обязанностей, — зачитать семье завещание Питера после похорон.
— Тебе не следует говорить об этом в таком веселом тоне. — Джози чувствовала, что должна это сказать.
Алекс, все так же улыбаясь, слегка покачал головой:
