домой, чтобы рассказать Фионе и Кэмерону о том, что с ней случилось, и попросить Грэма позаботиться о «Мерседесе». Нет, с ней все в порядке, сказала она обеспокоенной экономке. И пусть к ней никто не приходит, потому что утром она все равно вернется домой, уверенно добавила она. Ей просто нужно время, чтобы прийти в себя.
Но когда Рэчел осталась одна в пустой и тихой палате, она пожалела о том, что сделала столь поспешные распоряжения. Посетитель — любой посетитель — помог бы ей отвлечься от тревожных мыслей.
Она думала о Томасе. Неужели это был он? Но как такое возможно? Том умер, погиб. Он был мертв уже десять лет назад, и все же… Все же она была уверена, что вовсе не призрак заглянул в салон разбитой машины, что живые, настоящие губы произнесли слова: «Боже мой, с тобой все в порядке?» Нет, это был живой, реальный человек, из плоти и крови. Она даже почувствовала тепло его дыхания и запах лосьона после бритья, хотя ситуация, в которой она очутилась, отнюдь не располагала к наблюдениям.
«Подумай об этом как следует!» — приказала себе Рэчел. Она прекрасно понимала, что это не мог быть Том, просто не мог… Хотя бы потому, что Том никогда не поступил бы с ней так жестоко. Если бы он был жив, он бы уже давно вернулся к ней, он не мог заставить ее так страдать.
Но может, он по какой-то причине не мог сказать ей всю правду?
Рэчел хорошо помнила, как скрытен был он во всем, что касалось его рейсов за пределы страны. Этот ореол таинственности, который многим девушкам казался бы романтичным, очень тревожил Рэчел. Но когда она осмеливалась обнаружить свое беспокойство, Том только смеялся в ответ и говорил, что у нее слишком богатое воображение. Однажды он под большим секретом признался ей, что возит контрабандой на Кубу кубинский ром и сигары, после чего Рэчел перестала его расспрашивать. Но не беспокоиться она не могла. Она была уверена, что Том чего-то недоговаривает и что его служба в транспортной авиационной компании, развозившей по всему миру самые разнообразные грузы, была только прикрытием чего-то очень опасного и не совсем законного.
Впрочем, ее отец тоже не проявлял никаких признаков тревоги, и это несколько успокаивало Рэчел.
Мерси тоже уверяла подругу, что ее брат очень любит интригу, любит напускать на себя таинственный вид, и что это — единственная причина, почему его полеты за рубеж напоминают тайные операции по выброске шпионов, однако Рэчел никак не могла унять тревогу. Каким-то образом она чувствовала, что Том подвергает себя опасности и, как и всякая девятнадцатилетняя девушка, наделенная богатым и живым воображением, придумывала себе всякие ужасы, хотя никаких реальных оснований для этого у нее не было.
Теперь же, повзрослев и став уравновешеннее, Рэчел никак не могла представить себе причину, по которой Тому могло бы взбрести в голову инсценировать собственную смерть. Даже если допустить, что он вынужден был скрываться от кого-то или от чего-то, то десяти лет было вполне достаточно, чтобы каким-то образом дать о себе знать. Нет, Томас Шеридан не стал бы столько времени прятаться от тех, кто любил его. Уж он бы наверняка нашел способ связаться с ними.
Нет, единственным объяснением его молчанию могло быть только одно: Том мертв.
Но если она видела не Тома и не его призрак, тогда кем был этот человек, который походил на него, словно брат-близнец? Он знал ее, по крайней мере, знал ее имя. Трижды он оказывался в относительной близости от нее, так чтобы она могла его заметить, заговорить с ним, прикоснуться к нему. Но каждый раз он исчезал прежде, чем Рэчел успевала сделать шаг или протянуть руку. Кто же он такой? Зачем появился в ее жизни? Почему он так быстро прячется, будто боится или не решается встретиться с ней лицом к лицу?
Это тоже было непонятно и странно. Во всяком случае, никакого рационального объяснения подобному поведению Рэчел найти не могла.
Она все еще спорила с собой, перебирая в уме самые невероятные и дикие варианты, когда раздался негромкий, но уверенный стук в дверь. Это был Грэм. В руках адвокат держал вазу с ее любимыми желтыми розами.
— Рэчел, боже мой!.. С тобой все в порядке? — спросил он с порога.
«Странно, — подумала Рэчел, — что Грэм сказал те же слова, что и незнакомец».
— Более или менее, — ответила она. — Я отделалась небольшой шишкой, которая скоро пройдет. Врачи зря тебя напугали.
Грэм поставил вазу на тумбочку возле ее кровати и озабоченно посмотрел на нее.
— А я думал, что ты как минимум лежишь в гипсе. Кстати, врачи здесь совершенно ни при чем—это Фиона наговорила мне по телефону всяких ужасов.
Рэчел улыбнулась.
— Тебе пора уже знать, что Фиона любит преувеличить.
— Это мне известно, — проговорил Грэм. — Но я видел машину. Если судить по тому, как она выглядит, можно было ожидать чего-то похуже, чем несколько переломов.
— Но я действительно почти не пострадала, — возразила Рэчел. — Воздушный мешок сработал как надо. Напомни мне послать благодарственное письмо тому, кто его изобрел.
— Гораздо больше меня интересует, из-за чего произошла авария. — Грэм придвинул к ее кровати стул и сел. Его лоб прорезала озабоченная морщина. — Как вышло, что ты потеряла управление? В полиции мне сказали, что на траве остались следы заноса.
— Я не теряла управление. Во всяком случае, до тех пор, пока «Мерседес» не начал крутиться по траве как кошка, которая ловит себя за хвост. Когда я спускалась с холма, неожиданно отказали тормоза, и мне пришлось свернуть, чтобы не вылететь на перекресток.
— Отказали тормоза? — переспросил Грэм, и его брови поползли наверх.
Рэчел удивленно взглянула на него. Впервые за все это время она подумала не о призраке Тома Шеридана, а о реальной опасности, которая ей угрожала, и по спине ее пробежали мурашки.
— Когда я нажала на педаль, она вдруг провалилась до самого пола. Должно быть, лопнул маслопровод, и вся тормозная жидкость вытекла.
— Но как это могло случиться? — Грэм недоуменно покачал головой. — Хорошо, я распоряжусь, чтобы «Мерседес» отбуксировали в гараж и все тщательно проверили. Пусть разберут эту машину по винтику, но доберутся до причин аварии. Я думаю, тебе, несомненно, нужен новый автомобиль. Ты, наверное, не захочешь ездить в отцовском «Роллс-Ройсе»?
Рэчел поморщилась.
— Не захочу.
— Я так и думал, — кивнул Грэм. — Какие у тебя есть пожелания насчет марки?
— Возьми любую, только не спортивную. Яих терпеть не могу.
— Вот почему ты всегда отказывалась, когда я предлагал подбросить тебя в моем «Корвете»!
— Угадал, — согласилась Рэчел.
— Хорошо, я это учту. — Слабая улыбка, появившаяся было на лице Грэма, погасла, и он добавил серьезно: — Ты уверена, что действительно не пострадала?
— Уверена. — «Просто я схожу с ума — только и всего. Мне уже мерещатся призраки», — подумала она. — Врачи хотели, чтобы я прошла полное обследование, потому что, по их мнению, после аварии я… слишком долго была без сознания. Но я знаю, чтосо мной все о'кей. Завтра утром я вернусь домой.
— Тогда я заеду за тобой завтра, — решил Грэм и поднялся. — Не в «Корвете», — с улыбкой добавил он. — Ну а сейчас мне пора идти. Постарайся выспаться.
Рэчел хотела задержать его — ей страшно было оставаться наедине со своими мыслями, но она не знала, как объяснить Грэму все, что с ней произошло. Поэтому она сказала только:
— Не мог бы ты выполнить еще одну мою просьбу?
—Конечно, с удовольствием.
— Будь добр, загляни к нам и успокой Фиону и дядю Кэмерона. Скажи им, что я жива и здорова и что завтра они снова меня увидят. Ладно?
— Хорошо, Рэчел.
— Спасибо, Грэм.
— Не стоит благодарности. — Адвокат немного поколебался, потом нерешительно тронул ее руку. — До завтра, Рэчел.
