– Да, я знаю.
Бен пристально посмотрел на нее, потом резко отодвинул от себя тарелку.
– Даже если предположить, что он не может тебе навредить, как по-твоему, сколько еще раз ты сможешь это проделать, не угробив себя окончательно?
– Сколько придется.
Кэсси встала и отнесла свою тарелку в раковину. Бен сделал то же самое.
– Не говори так, Кэсси. Ты хоть понимаешь, что я из-за тебя вчера чуть не умер со страху? Я думал, что навсегда тебя потерял!
Она сварила свежего кофе не потому, что нуждалась в нем, а просто чтобы дать себе время подумать. Это не помогло.
– Я сожалею.
Ей показалось, что ее голос звучит неубедительно: скорее растерянно, чем виновато. Хотела бы она знать, какими ее извинения показались Бену.
Оказалось, что на него они вообще не произвели впечатления.
– Черт бы тебя побрал, Кэсси! Я не могу смотреть спокойно, когда ты рискуешь собой! И перестань делать вид, будто ничего не произошло.
Кэсси добавила молока в кофе и принялась сосредоточенно его размешивать.
– Это я решаю – рисковать мне или нет. Я тебе уже говорила.
– А у меня в этом вопросе вообще нет права голоса?
После минутного молчания она спросила:
– Что ты хочешь от меня услышать, Бен?
Он положил руки ей на плечи и повернул ее лицом к себе.
– Посмотри на меня.
Кэсси неохотно повиновалась. Он легонько встряхнул ее.
– Перестань от меня отгораживаться.
– Я не отгораживаюсь.
– Ты от меня за много миль с тех самых пор, как мы с Мэттом вернулись сюда вчера после обеда. Я хочу понять, в чем дело. Это из-за того, что я рассказал о своих чувствах? Ты передумала и не хочешь иметь со мной ничего общего?
Кэсси не знала, стоит ли ей даже пытаться спасти себя.
– Бен, ты сам должен понять… у нас ничего не выйдет.
– Почему?
– Господи, неужели это и так непонятно?
– Только не мне. Так что будь добра, объясни.
Она устало вздохнула:
– Ну, во-первых, я никудышная любовница, Бен. Большинство мужчин, с которыми мне довелось общаться, пусть даже мысленно, насильники и убийцы. Я не могу просто так забыть все это.
– В моем мозгу ты не побывала, – тихо напомнил Бен.
– Мне это известно. – Ей с трудом удалось сдержать дрожь в голосе. – Зато все эти умы, в которых я побывала… это такой ужас. Все эти противоестественные замыслы и поступки… Большинство мужчин не испытывает склонности к насилию: умом я это понимаю. Но от этого не легче. Я все равно… Мне страшно, и я ничего не могу с этим поделать. Неужели ты не понимаешь? Я никому не могу доверять.
– Я в это не верю.
– Придется поверить. Это правда.
– Кэсси, я никогда в жизни, ни за что на свете не причиню тебе зла. Неужели ты сомневаешься во мне?
Она пожала плечами, избегая его пристального взгляда.
– Я же тебе говорила: я больше никому не могу верить. Я ни с кем не хочу близости, понимаешь, ни с кем. Бен, прошу тебя, давай просто забудем об этом, ладно?
Он пропустил ее слова мимо ушей.
– Это из-за того, что ты не можешь читать мои мысли? Ты не уверена, что во мне нет склонности к насилию?
– Я не знаю. Может быть.
Ей не хотелось гадать, стало бы ей легче, если бы она могла читать мысли Бена, или наоборот. Его пальцы крепче сжались у нее на плечах.
– Кэсси…
