затормозила перед уличным светофором. Этого ему было достаточно, чтобы расправить дотоле поникшие перышки.
— Ты увиливаешь от ответа, — обвинил он ее.
— А мне нечего больше сказать. Рэнди учила меня тому, что, на ее взгляд, могло пригодиться мне впоследствии. В результате я умею теперь печь пироги, пришивать пуговицы, могу поменять колесо и использовать огнестрельное оружие в случае необходимости.
— Удивительно, что она тебя отпустила со мной сегодня.
— Мы должны быть дома до комендантского часа, — напомнила Бонни.
— Знаю, — кивнул он.
Ему исполнилось лишь семнадцать, и это обязывало его не появляться на улице и находиться под присмотром родителей или других взрослых с пяти часов пополудни.
— Она всегда так тряслась над тобой, а тут еще этот маньяк разгуливает на свободе.
— Я обещала, что никуда не выйду одна, даже до комендантского часа, только с тобой. Ты ей нравишься, и она тебе доверяет.
— Неужели?
— Почему ты так удивился? Если уж кого и снять для журнала как образцового юношу, так это именно тебя.
— Премного благодарен, — усмехнулся Сет и почти идеально тронул машину с места после смены сигнала светофора.
— Это правда, и ты сам это знаешь. Твои успехи в учебе настолько впечатляют, что другие ученики рвутся попасть под твою опеку. Всем известно, что ты собрался поступать в медицинский колледж. Ты подрабатываешь в гараже у Кобба, а также практикуешься в клинике своего папочки. Ты даже успеваешь помогать вести занятия в воскресной школе, сочиняешь прозу и вирши для нашей газеты и имеешь собственный счет в банке.
— Этот счет на меня заведен с десяти лет, — словно оправдываясь, сказал Сет и, случайно посмотрев в ее сторону, заметил, что она, глядя на него, улыбается. Это была та самая улыбка, которая каждый раз непременно повышала его кровяное давление до опасного предела и пробуждала в голове, причем во множестве, дико абсурдные мысли, которые высказать вслух он никогда бы не осмелился. Даже если бы в такие моменты был способен произнести что-нибудь внятное.
Бонни, казалось, не подозревала, какой эффект производит на него ее улыбка.
— Так или иначе, Рэнди доверяет тебе. Она знает, что с тобой я в безопасности.
Сет увидел, как по ее лицу проползла зловещая черная тень и тут же исчезла. Это заставило его на время забыть о бушующих в нем гормонах.
— Каждый раз, когда ты говоришь такое, у меня появляется чувство, что…
— Что? — встрепенувшись, переспросила Бонни, но как-то отвлеченно, рассеянно, без особого интереса.
Ее нежелание продолжать разговор на эту тему передалось и Сету.
— Ничего, — сказал он и сделал вид, что сконцентрировал свое внимание на дорожных знаках и встречном движении. Ему хватило честности задать себе вопрос: почему он согласился поставить на этом месте точку в разговоре? Из-за того, что почувствовал, как ей не хочется делиться с ним каким-то своим секретом, или он сам побоялся узнать этот секрет?
Ответа он так и не нашел.
Впрочем, из возникшей странной ситуации отыскался выход.
— Эй, смотри-ка! Стив собственной персоной. Не хочешь остановиться и поздороваться с ним?
— Он, по-моему, очень торопится. Не на работу ли?
— Что-то рановато. Ему начинать с шести… — Сет переключил скорость и услышал скрежет. — Черт, мне нельзя отвлекаться!
— Да, пожалуй. — Бонни вроде бы чуть повеселела, но тотчас вновь заговорила серьезно: — Стив собирается порвать с Эми, это правда?
— Я не знаю его планов.
— Вот как? Неужто?
— Честно, Бонни, не знаю. — Сет слегка заколебался. — Стив порядочный малый, только вот любит…
— Разнообразие, — не мешкая, подсказала Бонни недостающее слово.
— Я не говорю, что это хорошо, но его не переделаешь. Он такой, какой есть, и Эми должна была знать, чем у них все кончится. Стив на белую лилию никак не похож. Репутация его всем известна, в том числе и Эми.
— Знать — это одно, а поверить и осознать — совсем другое.
Сет скорчил гримасу.
— Она что, все еще думает направить его на путь истинный?
Бонни вздохнула:
— Кажется, да.
— У нее ничего не выйдет, Бонни.
— Я знаю. — Бонни глянула на часы. — Уже больше четырех.
Смену темы Сет воспринял с облегчением. Обуздывать собственные романтические порывы и удерживать от опрокидывания в бурном море свой любовный кораблик стоило Сету неимоверных усилий, и, конечно, на улаживание чужих подобных проблем его не хватало.
— Значит, поворачиваем к дому. Не хочешь ли по дороге заглянуть к Миранде?
— Нет. Она, вероятно, скоро уже вернется. Вечером им нечем там заниматься, кроме как мусолить все те же донесения и отчеты. Постепенно это становится похоже на то…
— Как собака гоняется за своим хвостом?
— Именно.
— Должно быть, Миранду это здорово бесит. Ей всегда удавалось раскрывать преступления сразу по горячим следам, насколько я помню. Но вот с этим убийцей что-то не так. Я не прав?
— Прав. С ним что-то не так. — Странная интонация, с которой Бонни повторила его слова, заставила Сета повернуться и поглядеть на нее пристальней.
Бонни машинально потирала пальцами шрам на предплечье, что, как он замечал раньше, бывало с ней, только когда ее что-то очень беспокоило или тревожило.
— Они возьмут его, Бонни. В конце концов возьмут.
— Я знаю. Я знаю, что этим кончится.
— Ты беспокоишься за Миранду?
— Конечно.
— С ней все будет в порядке. Она сумеет позаботиться о себе. Ведь это так?
— Ты должен так думать, — сказала Бонни. — Мы все должны.
Если в штабе никого не оставалось, им надо было каждый раз, уходя, запирать пустую комнату, оберегая документацию от любопытных глаз. Даже заместители шерифа, за исключением Алекса, знали о ходе расследования лишь то, что было необходимо, и не более. Поэтому Бишоп совсем не обрадовался появлению в конференц-зале в шесть вечера во вторник Миранды в компании с мэром Гладстоуна.
Бишоп встречался с Джоном Макбрайдом за день до этого и не вынес особо ярких и положительных впечатлений от встречи. Возможно, причиной тому было нарочитое стремление Макбрайда жестами и словами подчеркивать свое особо близкое знакомство с шерифом, что задевало основополагающие природные инстинкты другого мужчины. Миранда была вежлива, проявляла профессиональную сдержанность, не отзывалась на знаки внимания, но и не отвергала их.
Когда достопочтенный глава городской власти стоял перед стендом, вперив взгляд в мрачную подборку фотографий, а Харт комментировал их, смакуя, как казалось мэру, самые омерзительные детали, специально, чтобы вызвать у него приступ тошноты, Бишоп приблизился к Миранде и тихо сказал:
— Идея привести его сюда не слишком удачна.
— Я знаю, но он настоял. И если этот визит убедит его, что мы делаем все для поимки убийцы, он,
