толку от этого было мало. Эми твердила, что Стив был нормальный парень — в известном смысле — и не тянулся к извращениям. В общем, мы опять в тупике.
Лиз перешла на шепот и наклонилась к уху Алекса:
— Я подслушала из утренних разговоров, что Тереза Грейнджер устроила истерику в кабинете шерифа, требуя выдать ей тело дочери для захоронения.
— Да, было такое, — мрачно подтвердил Алекс. — Честно говоря, я впервые столкнулся с подобным бешеным напором. Двое наших ребят повисли у нее на плечах, но она их расшвыряла, представляешь, Лиз? Мы уже боялись, что она схватит чей-нибудь револьвер и угробит ни за что ни про что парочку хороших полицейских.
— И чем все кончилось?
— Таинственным образом Бишоп повлиял на нее. Он загородил собою Рэнди и положил руки на плечи Терезы, хоть она и металась, как взбесившаяся кошка, и тут же ее словно параличом свело. Он шепнул ей что-то на ухо — мы, конечно, ничего не услышали, что он ей там наговорил, — и она тихонечко прошла к стулу и уселась, как школьница — ручки на коленках и глазки опущены. Так и просидела, пока док Шеппард и ее сестрица не заявились и не проводили ее до дому.
— Ной вряд ли был готов к такому ее взрыву, — едва слышно, почти про себя прокомментировала Лиз.
— Что ты сказала? — переспросил Алекс.
— Так, пустяки, ничего важного. Лучше поделись со мной новостями. Как наша Рэнди?
— Наверное, все это расследование слишком тяжело ей дается. Такой печальной и такой измотанной я еще ее не видел. Что-то нехорошее с ней происходит. Она жует аспирин горстями и постоянно носит темные очки. Раньше она не вытаскивала их из кармана даже летом. Может, у нее что-то с глазами?
— Что именно?
— Взгляд… какой-то не тот, что прежде. Словно она тебя просвечивает, как в рентгеновском кабинете. Неприятный взгляд, пронизывающий до костей.
— А ты интересовался, что с ней? Спрашивал?
— Разумеется. Она ссылается на мигрень и спрашивает, какое мне дело до ее самочувствия. Она сама, мол, о себе позаботится.
— А как она ладит с мистером Бишопом? Не очень они фыркают друг на друга?
— Здесь уж вообще сплошная мистика. На людях — они идеальные партнеры, профессиональные, вежливые, обходительные. Но стоит им очутиться наедине, без свидетелей, как между ними словно вырастает невидимая стена. Я дважды подглядывал за ними, и, клянусь богом, так было.
Лиз вполне серьезно восприняла это странное заявление Алекса.
— А другие могут подтвердить то, что ты видел?
Алекс осознал, что может стать предметом насмешек здравомыслящих сограждан, и поспешил с достоинством отступить:
— Не подумай, Лиз, что я, старый дурак, ревную Рэнди к этому пришельцу из ФБР. Мне просто ее жалко. Про нее уже пошли слухи среди нашей команды о том, что она заболела, а это плохо. Иногда Рэнди запирается в кабинете, а Бишоп стучится к ней так громко и нагло, что ей приходится его впустить. Потом они спорят и разговаривают, как это пишут в книгах, «на повышенных тонах», и кто-то первым выскакивает оттуда как ошпаренный.
— И чаще кто это бывает? — настаивала Лиз.
— Рэнди. И тогда к ней не дай бог подступиться — лучше не пробовать. А затем выходит Бишоп, и у него на лице такое написано… Будто он готов любому врезать кулаком.
— Любопытно, — прокомментировала Лиз и спросила: — А ты в курсе, что они в прошлом уже сталкивались и дело кончилось разрывом?
— Рэнди об этом не говорит, но вроде бы и не отрицает. А у тебя откуда такие сведения? — удивился Алекс.
— Вчера я наблюдала, как Бишоп смотрел на нее.
— И это все?
— Для меня этого было достаточно, — не без хвастовства заявила Лиз.
Алексу захотелось наказать ее дружеским шлепком, но он воздержался.
— Я про их историю ничего не знаю, но нутром чую, что она далеко не кончилась. Проблема в том, смогут ли они решить свои дела миром или раскипятятся так, что оба лопнут и нас всех ошпарят. Боюсь, что взрыва нам ждать осталось недолго.
— А это мешает работе?
— Пока вроде бы нет. Но если честно говорить, то работы у нас мало. Я подразумеваю конструктивную работу, а не рутину. Мы копаем и перекапываем все ту же землю и ищем то, что якобы когда-то упустили. Даже сами Бишоп и Харт занимаются ерундой — переклеивают фото на стенде в другом порядке, будто складывают новую головоломку.
— Ну а третий агент ФБР, эта женщина-эксперт, она-то, как я полагаю, не сидит сложа руки, а проводит тесты, химические анализы?
— Алхимические, вернее… Ей для своей алхимии потребовалось более совершенное оборудование, чем то, что мы ей предоставили, и то, что она притащила с собой. Прошлой ночью она улепетнула в штаб- квартиру ФБР в Куан-тико, и до сих пор от нее нет известий, что она смогла выудить из косточек бедного Адама.
Лиз отвлеклась на обслуживание очередного клиента, а когда вернулась, Алекс, несмотря на ее протесты, выложил мелочь на стойку и надел шляпу. Ниточка вот-вот могла оборваться, и Лиз тогда решилась на смелый шаг:
— Каролин сегодня работает в вечернюю смену, а я по глупости приготовила целый горшок жаркого. Ты не поможешь мне съесть его за ужином?
Приглашение было произнесено с шутливой интонацией, как бы между прочим, но от Алекса не укрылось, что при этом Лиз покраснела до ушей. Его не радовала перспектива провести вечер одному в пустом доме в ожидании срочного вызова на службу. Трогательный голосок Лиз начал растапливать ледышку, давно засевшую у него в сердце.
— Неплохая идея, Лиз, спасибо.
Он еще сомневался, но ему было жалко эту женщину… и еще немного себя.
— Все будет готово к семи, — поспешила с заключением договора Лиз. — Но если ты заявишься пораньше, ничего страшного.
Она всегда была тактична и никогда ни на чем не настаивала. Может быть, потому, что они были с его покойной Джанет близкими подругами. А может быть, еще и по той причине, что чаинки на дне ее чашки каждый раз сообщали ей о том, что он хранит верность своей первой любви.
— Я принесу бутылку вина, — пообещал Алекс на ходу и этим еще больше ввел ее в краску.
Бонни, массируя кончиками пальцев виски Миранды, спросила с тревогой:
— Тебе лучше?
— Гораздо лучше. Спасибо, милая.
Бонни, однако, не прекращала массаж.
— Ты же знаешь, что это лишь временное облегчение. Голова не перестанет болеть, пока ты…
— Я знаю, знаю…
— Ты уверена, что поступаешь правильно, Рэнди?
— Иначе нельзя.
— Если бы ты сказала Бишопу…
— Нет. Не сейчас.
— В том нет твоей вины… и его тоже. Сколько раз ты мне твердила, что то, что должно произойти, то и случится.
— Иногда. Но не всегда.
Бонни выдохлась и, отойдя от сестры, села на кушетку. Ей надо было вновь зарядиться энергией.
— Даже если так, неужели ты уверена, что его реакция будет той же самой?
Миранда, не поднимая отяжелевших век, откинулась на спинку стула, но, несмотря на расслабленность
