— Как глубоко надо копать? На год? На два?
— Начинай с девяносто пятого. Ну как?
— Было два случая.
— В один год?
— Нет, в разные. — Алексу надоел этот допрос и общение с настойчивым федералом. — Шериф отсутствует, и ваш босс тоже. Куда они подевались?
— Угадай. Не можешь? На совместную и очень долгую прогулку.
— Вдвоем?
— Я тоже удивился. — Тони изобразил с помощью мимики, как он был удивлен. — Они умчались вихрем на какую-то старую мельницу. Будь ты на десять минут расторопнее, ты бы их застал.
Алекс помрачнел.
— На старую мельницу?
— Ну да, на ту, которая расположена где-то вниз по течению обмелевшей реки. Тебе это что-то говорит?
Тони пристально вгляделся в лицо собеседника.
— С тобой все в порядке, друг? — встревожился он. — Ты что-то стал выглядеть так, будто об гебя вытерли ноги, извини за такое выражение.
— Просто выдалась трудная ночь, — неумело солгал Алекс.
— В этом мы с тобой солидарны. Я тоже весь на нервах, — сказал Тони.
— Значит, тебе понятно, что творится с моей головой. У меня в глазах уже пестрит от газетных буковок. А еще не сделано и полдела. Пойду продолжу. Меня ждет еще стопа подшивок. Я просил хотя бы их пропылесосить. Надеюсь, они это сделали.
— Сочувствую тебе, коллега, и не завидуй мне. Поверь, я не в лучшем положении.
Тони вновь уткнулся в экран компьютера.
— Ты сняла защиту с Бонни? Ведь так? — спросил Бишоп. — Иначе как бы я мог прочитать ее?
Миранда, поглощенная маневрированием своего джипа на непредсказуемой ухабистой дороге, откликнулась не сразу:
— Раз Харрисон больше не представляет угрозы, зачем она ей? Бонни сама может защитить себя, пока…
— Пока за ней не начнет охоту другой маньяк?
— Да.
— И все же ты сама загораживаешься щитом. Сейчас даже больше, чем неделю назад.
— У меня есть на то свои причины.
Миранда не переставала его удивлять, во-первых, соглашаясь быть с ним наедине и с готовностью отвечая на его вопросы, во-вторых, вроде бы вступая на равных в члены его команды. Что в ней переменилось?
— Ты еще недавно сторонилась нас, а теперь готова сотрудничать. Какова причина? Что-то связанное с расследованием?
— Есть, Бишоп, такая игра на телевидении — «Двадцать вопросов и двадцать ответов». Нам незачем и некогда в нее играть. Толку не будет. У меня есть на то свои причины. Тебя устраивает такой ответ?
— Причины настолько важные, что ты готова рисковать своей жизнью?
— Взгляни на карту, — нахмурившись и вцепившись в плохо управляемое рулевое колесо, потребовала Миранда. — Где-то здесь нам надо свернуть налево. И хватит — больше никаких вопросов. Ты свой лимит уже исчерпал.
— Что за упрямая женщина! — воскликнул Бишоп, сверившись с набросанной на грубой бумаге схемой и указав ей нужный поворот.
— Только такая упрямица может вести машину по такой дороге, — без улыбки отозвалась Миранда.
— Слава богу, что сквозь твои доспехи пробилась твоя мысленная улыбка, — заметил Бишоп.
— Иди к черту! Не было никакой улыбки. Ты, «великий телепат», тешишь себя иллюзиями. Нам еще предстоит с десяток миль по этой дороге, так что лучше помолчи и побереги язык и зубы.
— Один последний вопрос. Как прошел городской совет?
— Плохо.
— Они не потребовали твоей отставки?
— Пока нет. Наверное, потому, что никто бы не согла-. сился опустить свой зад на столь горячее место. Долго еще не сыщется таких дураков.
Сквозь боковое окошко Бишоп увидел, что за густым кустарником блеснуло водное пространство. Некогда полноводная река превратилась сейчас в череду затхлых заводей, соединенных почти неподвижными протоками.
— Может быть, нам стоило взять Бонни с собой? Она бы указала точное место.
— Она хотела. Она всегда готова помочь, особенно тем, кого выбрала себе в друзья.
— Так почему же ее нет сейчас с нами?
— Отец Сета, ее друга, Колин Дэниэлс — самый уважаемый наш врач. У Эми, подружки пропавшего Стива, случился истерический припадок, и Сет с Бонни отвезли девочку к его отцу на прием. Надеюсь, доктор как-нибудь приведет ее в норму. .
— А когда она убедится, что Стив мертв, что с ней будет?
— Зачем ты спрашиваешь меня, когда сам наблюдал столько подобных сцен? Наверняка это будет душераздирающее зрелище.
— А с кем им удалось войти в контакт? С Пенманом?
— Не знаю. И они тоже не знают.
— Если Бонни так восприимчива, то, может быть…
— Ни в коем случае. Бишоп! Тебе, как раз тебе должно быть это хорошо известно. Как только Бонни приотворит дверь, на нее хлынет поток такой черноты, что она с ним не справится. Я не хочу, чтобы моя шестнадцатилетняя сестра сошла с ума.
— Ты права, — согласился Бишоп.
Он ожидал, что она удивится его покладистости в этом вопросе, считая Бишопа по-прежнему жестким и безжалостным драконом в человеческом обличье, а еще вернее, роботом, запрограммированным только на одну цель — поймать преступника, — но и тут он ошибся.
Она не удивилась, а восприняла его слова как нормальное сочувствие к ее проблеме. Тогда он решился продолжить:
— Поверь мне, Миранда, я не хочу и не посмею нанести какой-либо вред ни Бонни, ни тебе. Если такая дилемма возникнет, то я остановлюсь у черты и скажу тебе об этом.
Миранда никак не отреагировала на его лирическое высказывание, а с отчаянным усилием вывернула рулевое колесо джипа и нажала на педаль.
— Нам стоит пожалеть машину и прогуляться немного пешком.
Она на всякий случай не выключила мотор, иначе джип трудно будет завести вновь на холоде.
Они вышли из джипа и вместе обозрели окрестности. Через узкую просеку в лесу виднелись какие-то развалины, вернее, намек на то, что там высилась когда-то мельница, где кто-то работал и кормил на заработанные деньги семью, а какой-то собственник получал от работающей мельницы доход. То было в прошлом.
Они двинулись шаг в шаг по мягкой болотистой почве, приблизившись метров на сто, но до строения еще оставалось около полумили, как на глаз прикинул Бишоп.
— Стоп, — сказала Миранда и, осмотрев строение в сильный бинокль, болтающийся на ремешке у нее на груди, передала его Бишопу: — Посмотри сам. Я ничего подозрительного не вижу. Как насчет твоего паучьего чутья?
— Я тоже ничего не вижу, — сказал Бишоп, но добавил после паузы: — Но ощущаю запах крови.
— Нам нельзя подогнать джип ближе. Мы уничтожим возможные следы, оставленные преступником. Пойдем пешком и подальше от обочины.
— Конечно, — согласился Бишоп.
