Глава 5
ЭМИЛИ БРАУЭР ДАЖЕ В ГЛУБИНЕ ДУШИ не призналась бы в этом, но она была ужасным человеком. Ужасной дочерью. По-настоящему ужасной сестрой. К ней продолжали подходить люди с потрясенными взглядами и тихими голосами, рассказывая ей, как они сожалеют о Джейми, спрашивая ее, как она держится.
— В порядке, я в порядке, — неизменно отвечала Эмили.
В порядке. Справляюсь. Держусь. Продолжаю жить.
— У меня все нормально, правда.
Находясь там ради своих убивающихся родителей. Позволяя людям, которых она едва знала или не знала вообще, обнимать ее, пока они шепотом выражали свои соболезнования. Подписывая все эти благодарственные открытки людям в ответ на их открытки и цветы, потому что ее мать была способна только плакать. Разбираясь со всеми звонками, которые, по мере того как распространялись новости, поступали от друзей Джейми по колледжу.
— Я справляюсь с этим.
Я лицемерка.
Они никогда не были близки, она и Джейми, но они были сестрами. Поэтому Эмили знала, что должна что-то испытывать по поводу смерти Джейми, ее чудовищного убийства, что-то помимо этого, немного нетерпеливого чувства обиды.
Но она не испытывала.
— Я не знаю, чем она занималась последние несколько недель, — сказала Эмили детективу Мэллори Бэк, отвечая на заданный ею вопрос. — У Джейми было свое жилье, работа, занимавшая большую часть ее времени, и она любила путешествовать. Она приходила на воскресный обед пару раз в месяц, но кроме этого…
— Вы не часто ее видели.
— Нет. Она была на шесть лет старше меня. У нас и правда не было ничего общего, — Эмили старалась не выдавать голосом испытываемого нетерпения, даже когда украдкой поглядывала на высокую блондинистую агентшу ФБР, которая стояла в другом конце гостиной перед полками с наградами.
— Так вы не знаете, с кем она могла встречаться?
— Нет, я вам это уже говорила, — Эмили задумалась, что такого завораживающего нашла агент ФБР во всех этих фотографиях, трофеях и наградах, в изобилии расставленных на встроенных по обе стороны от камина полках. Она что, памятный уголок со школьными и университетскими трофеями никогда не видела?
— Вы не знаете, у нее была записная книжка с адресами?
Эмили недовольно посмотрела на детектива Бек:
— У всех есть книжка с адресами.
— Мы ни одной не обнаружили в ее квартире.
— Тогда она, наверное, держала ее на работе.
— Книжка из ее офиса содержала только деловую информацию и контакты.
— Что ж, в таком случае я не знаю.
— У нее была хорошая память, — внезапно сказала агент Адамс. Она оглянулась через плечо и улыбнулась Эмили. — Здесь есть награды за соревнования по произношению слов и по химии. Джейми не обязательно было записывать информацию, не так ли?
— Обычно не надо было, — неохотно признала Эмили. — Особенно номера. Телефонные номера. И математика. Она была сильна в математике.
Агент Адамс тихонько засмеялась:
— Одна из этих, да? Моя сестра хорошо разбиралась в математике. А я этот предмет ненавидела. Обычно я превращала цифры в маленькие картинки. Моим учителям это никогда не казалось забавным.
Эмили не смогла сдержать смех:
— Я всегда пыталась сделать рожицы из цифр. Моим учителям это тоже не нравилось.
— Ну, я поняла, что на свете есть множество людей с математическим складом ума и людей с гуманитарным складом. И совсем не много тех, кто хорошо справляется и с тем и с другим, — она потянулась и дотронулась до свидетельства в рамочке, которое входило в коллекцию трофеев. — Но, похоже, Джейми была из этих самых редких личностей. Здесь есть награда за короткий рассказ, который она написала в колледже.
— Ей нравилось рассказывать истории, — сказала Эмили. — Вроде бы и выдуманные, однако, основанные на событиях, произошедших с ней самой.
— Вы сказали, сестра много путешествовала, она рассказывала вам истории об этом?
— Она иногда говорила о поездках за обедом по воскресеньям. Но в присутствии мамы и папы она упоминала только скучную часть. Музеи, спектакли, достопримечательности.
— Она никогда не говорила о ком-либо из мужчин, с которыми встречалась?
— Нет, послушать ее, так она была монашкой.
— Но вы, конечно же, знали правду. Она встречалась с кем-нибудь местным?
— Она не разговаривала со мной о своей личной жизни.
Агент Адамс снова улыбнулась Эмили:
— Сестрам не обязательно говорить, чтобы знать, не правда ли? Сестры всегда видят, что происходит, намного яснее, чем кто-либо другой.
Эмили колебалась минуту, но эта понимающая, заговорщическая улыбка в сочетании со стрессами и переутомлением нескольких последних недель, наконец, заставили ее чувство обиды исчезнуть.
— Все считали ее такой идеальной, ну, знаете? Ей все так легко давалось. За что бы она ни бралась, все у нее получалось, все ее любили, она зарабатывала большие деньги. Но в глубине души она была напугана. Это стало особенно заметно в последние несколько недель перед ее смертью. По крайней мере, для меня. Нервная, дерганая, суетящаяся, словно у нее куча дел, а времени на все не хватает. Она была до смерти напугана.
— Чем? — тихо спросила детектив Бек.
— Из-за своей большой тайны. Потому что она знала, как огорчатся и расстроятся наши родители, другие люди, как они будут шокированы. Просто это не то, чем вы можете заниматься в таком маленьком городе как Гастингс, не то, что люди смогут принять. И она постоянно боялась, что они это узнают. Постоянно.
— Боялась, что они узнают что, Эмили? — спросила агент Адамс.
— Что она была гомосексуалисткой, — рассмеялась Эмили. — Лесбиянкой. Но не просто лесбиянкой, обратите внимание, это не та часть, разоблачения которой она до ужаса боялась. Красивая, добрая, талантливая, хороша-во-всем-и-вся Джейми была Госпожой[10]. Она надевала блестящую черную кожу, тонкие высокие шпильки и сетчатые чулки и заставляла других женщин ползать и пресмыкаться перед ней, и делать все, что она захочет.
Агент Адамс не казалась сколько-нибудь удивленной:
— Вы в этом уверены, Эмили?
— Конечно, уверена. У меня есть снимки.
Когда через несколько минут они сели в джип Мэллори, та спросила:
— Ты узнала про Джейми Брауэр по ходу дела или уловила что-то там, в комнате?
— Уловила, пока находилась там. Этот дом буквально кричал мне.
— Вот как? Поразительно, как много могут скрывать люди. Потому что мы не знали ничего этого раньше, а мы оба, и Рэйф, и я, несколько раз разговаривали с Эмили. И с родителями Джейми, друзьями, сослуживцами. Даже намека не было, что Джейми вела нетрадиционную в каком-либо плане сексуальную жизнь.
