несчастную бешеную собаку, нежели избавив этот мир от тебя.
— Сенатор. — Сэмюель покачал головой, его улыбка стала шире. — Вы действительно верите, что это будет так легко?
Он поднял руку в быстром, натренированном жесте.
С шокирующей внезапностью водитель, молчаливо и неподвижно стоящий возле Лемотта, поднялся в воздух, будто к его телу была привязана невидимая веревка. Он буквально пролетел несколько ярдов назад, пока не упал на припаркованный автомобиль с такой силой, что капот согнулся практически пополам. Водитель застыл на мгновение, а затем резко опал, его рука выскользнула из-за отворота куртки, и пистолет, который он держал, упал на землю.
С раздавленного капота автомобиля на гравий потекла кровь.
— Господь наказывает грешников, — сказал Сэмюель.
Из всех людей на Площади Лемотт выглядел наименее удивленным. Сенатор повернул голову, чтобы посмотреть на мертвого мужчину, а затем его взгляд вновь вернулся к лицу Сэмюеля.
— Стоять!
Сойер подскочил как ужаленный, услышав эту смехотворную команду, он понял, что совершил ужасную ошибку, взяв на «операцию» Робин.
— Робин, — сказал он, — не делай…
Она не полетела назад, как это произошло с водителем. Но ее оружие ударилось о капот джипа, она издала сдавленный крик, испугав Сойера до смерти, и упала.
Когда он добрался до нее, она уже ушла — ее лицо в муке исказилось, а широко открытые глаза становились белыми.
Все застыли. Сойер медленно встал на ноги, смутно осознавая, что происходит вокруг. Слишком быстро. Все случилось так чертовски быстро.
Сойер. Ничего не закончено. Он будет убивать и дальше, если мы не остановим его сейчас. Здесь.
— Бедняжка, — сказал Сэмюель, его голос был ровен и приятен, как всегда. — Бедняжка. Чем же она заслужила гнев Божий. Можешь сказать мне, Кавено?
Глаза Преподобного начали светиться.
— Нет.
Сойер сделал шаг по направлению к церкви. Затем еще один.
Раздался раскат грома, и еще один, на этот раз громче. Приближался ураган. Он посмотрел на Сэмюеля.
— Не могу сказать. Она была хорошим офицером. Она была хорошим человеком.
Он говорил сдавленным голосом, а тон его едва ли был профессиональным, но ему было плевать.
— Какая жалость. Я соболезную.
Сойер взглянул на Лемотта, теперь понимая ледяную ярость этого мужчины. Сенатор был неподвижен, его лицо ничего не выражало.
Вновь зазвучал гром, и подул холодный ветер. Темные, тяжелые тучи прорезала вспышка молнии.
Время почти пришло, Сойер. Мы почти готовы.
Сэмюель неожиданно склонил голову на бок, по его красивому лицу пробежала тень беспокойства.
— Кто-то говорит, — мягко заметил он.
Сэмюель не должен понять, что происходит. Сойер знал это, знал, что они пока не готовы, знал, что Тесса не готова.
Их план развалился на части, и он мог думать только о том, чтобы вытащить оружие и…
Сойер начал ощущать покалывание — от затылка вниз по шее, распространяясь по всему позвоночнику. И к своему ужасу он понял, что не может двигаться. Будто его тело больше не подчинялось командам мозга.
— Я так не думаю, Сойер. — Сэмюель, улыбаясь, смотрел на него немного грустно. — Я действительно надеялся, что ты будешь знать, кто твои друзья, когда придет время. Помнишь, я говорил тебе? Мне жаль, что ты сделал неверный выбор, правда, жаль.
Его рука начала подниматься, и Сойер наблюдал за ней, полностью осознавая, что вот-вот умрет. Ощущение покалывания исчезло, на смену ему пришло медленное сжатие, которое послало ужасную боль по всем его нервным окончаниям.
— Нет, — сказал женский голос.
Сэмюель остановился, сначала на его лице появилось своего рода удивленное безразличие. Но затем он повернул голову и увидел Холлис.
— Я бы действительно не стала, — сказала она.
Сойер понял, что он вновь может дышать, что боль притупилась, хотя не исчезал, когда внимание Сэмюеля переметнулось на женщину, которая сделала несколько шагов от джипа, чтобы встать перед ним.
Рука Сэмюеля начала подниматься в ее сторону, что-то промелькнуло в его сверкающих глазах.
— Я открыла дверь, — произнесла Холлис.
Сэмюель застыл, его глаза все еще мерцали.
Не часть плана, это не часть плана…
Сойер понял, что может повернуть голову достаточно, чтобы увидеть Холлис. И, несмотря на все происходящее, он был изумлен, заметив странного вида ауру вокруг нее.
Каким-то образом, она сделала ее видимой.
— Дверь, — обратилась она к Сэмюелю, выражение ее лица было многозначительным, глаза сузились. — Между нашим миром и другим.
Раздался раскат грома, и в небе сверкнула молния.
— Холлис, — выдохнул Гелен, — будь осторожна.
Она так и не отвела глаз от Сэмюеля.
— Я в дверном проеме, — сказала она ему. — Сдерживаю их. Сдерживаю вещь, в которой как ты хорошо знаешь, тебе не будет отказано в том мире. Наказание.
Сэмюель в течение минуты внимательно изучал ее, выражение его лица было сначала настороженным, но потом сменилось на уверенное.
— Я не верю тебе, — сказал он, и двинул рукой.
Холлис дернулась, будто от сильного удара, ее аура начала меняться от металлического голубого до темно-синего, прорезанного красными нитями. Из ее носа протянулась тонкая струйка крови.
— Я позволю им пройти, — предупредила она, слова вырывались из ее горла, напоминая кашель. Было очевидно, что ей больно. Очень больно.
— Нет. — Сэмюель покачал головой. — Ты не сделаешь этого.
Он поднял руку, сжимая ее в кулак.
Холлис не полетела назад, но ее тело вновь дернулось. Ее аура исчезла с громким треском, который мог соперничать с молнией. И она повалилась на землю.
И застыла без движения.
О, Господи… этого не должно было случиться…
— Кто-то говорит, — повторил Сэмюель, отворачиваясь от упавшего медиума, будто от надоедливого насекомого. — Бишоп, это ты? Я наконец-то заманил тебя?
Бишоп посмотрел на него, его губы сложились в скупую, мрачную улыбку. На его опасном лице она смотрелась угрожающе.
— Я подумал, что пришло время нам встретиться. В прошлый раз мы были так близки к этому, но ты не остался для грандиозного финала.
Отойди.
Сойер неожиданно понял, что может двигаться, что может сделать шаг в сторону. Он не был уверен в тот момент, Сэмюель освободил его или кто-то более сильный. В любом случае он смог отойти в сторону и предоставить пространство двум противникам.
