— Сейчас это неважно. Ты можешь ощущать его?
— В том-то и дело. Мы пытались, но не можем. Это похоже на какое-то вмешательство — у нас обоих головные боли. А у нас их не бывает. Даже теперь мы не можем сказать наверняка, где он, двигается ли или куда направляется. Ничего.
— Поняла. — Больше Миранде нечего было сказать.
— Мы наблюдаем за Главной улицей. — Теперь голос Роксаны стал мрачным. — Видели, что случилось. Судя по траектории, Гейб предполагает, что этот ублюдок стрелял с крыши двухэтажного здания библиотеки в южном конце Главной улицы. Но это лишь предположение. Сейчас мы туда направляемся.
— Осторожней.
— Поняла.
Оператор захныкал громче.
Игнорируя его, Миранда повысила голос:
— Тони, ты можешь привести Джейлин в командный центр?
— Да, думаю смогу. А ты можешь двигаться?
— Ну, так как я не намерена лежать здесь весь день, я готова попробовать. — Она удивилась, что с того момента, как снайпер убил журналистку, прошло не больше пяти минут.
Небо посветлело, приближался рассвет — пройдет совсем немного времени и люди, работающие в центре города — в ресторанах и кафе, придут, чтобы начать готовить завтрак. А вскоре за ними потянутся и горожане, которые привыкли начинать свой рабочий день с завтрака в любимом местечке.
Обычный день.
Интересно, будет ли этот город когда-нибудь нормальным вновь.
— Пошли, — сказала она оператору.
— Я-Я не…
— Я тоже, — мрачно сказала Миранда, — но думаю, в движущуюся мишень будет сложней попасть. Согласен?
Он сдавленно вздохнул, затем перевернулся на живот и как краб пополз к зданию.
И совершенно забыл про свою камеру. Миранда подобрала ее и последовала за ним. Она не ползла, но передвигалась низко пригнувшись. Когда они достигли здания, Миранда повернула на север к командному центру.
Почему меня не волнует, что он мог подложить туда какую-нибудь взрывчатку. Это выше моего понимания.
Ведь создается впечатление, будто кто-то начал войну в этом некогда мирном, маленьком городке.
Вопрос только, кто это сделал?
Холлис начала просыпаться, постепенно выныривая из кошмара, наполненного кровью, огнем и криками, ее сердце бешено стучало.
— Спи. — Руки Демарко сильней сжались вокруг нее.
Холлис смущенно осознала, что они находятся в одной кровати. Хорошо, пусть не в кровати, а на ней. Они лежали поверх покрывала, и единственное, что их разделяло — это одежда. Холлис лежала на боку, а Риз, обняв ее обеими руками, расположился сзади. Он был так близко, что она ощущала каждый сантиметр его тела.
Холлис остро ощущала, как у ее спины ровно стучит сердце Риза, а его дыхание шевелит ее волосы.
Хорошо, и как это случилось?
— Ты пыталась исцелить Дайану, и эта попытка тебя вырубила, — сказал он.
— Ты перестанешь? — Несмотря на все усилия, голос Холлис слегка дрожал.
— Этот вопрос вполне логичным.
— Да, ты всегда говоришь нечто подобное. Но почему-то я тебе не верю.
Холлис поняла, что они находятся в пустой крошечной комнате, освещенной только тусклой лампой, стоящей на низкой тумбочке в углу. Кровать была… небольшой. Они все еще в больнице? Если и так, то не в обычной палате. Возможно, это комната, в которой интерны и врачи, находящиеся на дежурстве, могут вздремнуть?
— Как я… как мы сюда попали?
— Я принес тебя.
Принес меня?
— О. — Холлис больше ничего не смогла придумать.
— Засыпай, — повторил Демарко. — Еще даже нет половины восьмого, так что проспала ты совсем недолго. А тебе действительно необходимо отдохнуть.
— Как Дайана? Я хоть помогла ей?
— Думаю, да. Медсестра, которая проводила нас сюда, сказала, что жизненные показатели Дайаны стали более стабильными, нежели были ночью.
— Нас выпроводили?
— Можно и так сказать.
Она подождала минуту, а затем торопливо спросила:
— Почему нас выгнали?
Не только эта деталь стерлась из ее памяти. Она помнила свою попытку помочь Дайане, помнила горячий импульс энергии, которая, казалось, поднялась в ее собственном теле, а затем… ничего. Будто она упала в глубокую черную дыру.
— Посещение пациента из отделения интенсивной терапии без разрешения в пять утра обычно вызывает гнев у сестринского персонала, — проговорил Демарко.
— О. — Снова повторила Холлис, явно не зная, что еще сказать.
Большая часть Холлис хотела просто расслабиться и наслаждаться теплом и странным ощущением безопасности, которое она испытывала лежа рядом с ним. Но другая была настолько напряжена, что ей приходилось бороться с собой, чтобы не одеревенеть. Она не понимала, откуда взялись такие противоречивые эмоции, однако, в данный момент устала настолько, что просто не могла размышлять.
— Тебе необходимо отдохнуть, — повторил Демарко.
— Я и отдыхала.
— Ты была без сознания. Это большая разница.
— Но я хорошо себя чувствую, — солгала Холлис.
— Холлис, тебе нужно поспать.
Она помедлила, а затем заговорила, ей было куда проще сказать это, не видя его.
— Думаю, я боюсь уснуть. Боюсь, что меня затянет в серое время, и во сне мне не хватит сил, чтобы вернуться.
— Я не позволю этому случиться.
— Нет?
— Нет.
— Думаю, я и раньше одной ногой была там. Или… что-то вроде этого.
— А я думаю, что ты в больнице, где сосредоточено огромное количество боли, где умерло много людей. И поэтому как медиуму тебе очень тяжело здесь находиться, а серое время кажется более реальным. Все твои экстрасенсорные чувства всколыхнулись, тогда как все остальные из-за усталости практически отключились.
Холлис задумалась над его словами и решила, что это объяснение нравится ей куда больше собственного. Поскольку объяснение Риза позволяло ей уступить усталости и снова расслабиться. И как только она начала расслабляться…
— Или же это из-за моих глаз, — сказала она, сонно моргая и пытаясь удержать в фокусе маленькую лампу.
