ПЕСОЧНИЦА 2.2
Загорелся зеленый, БМВ тронулся с места.
— И что? Он открыл? — спросил водитель, поворачивая.
— Открыл. Только папирос там не было. Пустой портсигар был.
— А куда папиросы делись?
— Малой их куда-то спрятал. В песке, ты сам видел, ничего не было. За пазуху, что ли? — Рассказчик тяжело вздохнул.
— Жила, вот ты тупарь… — Ростик покачал головой. — Этот Илюша — сын одного перца из «Евробанка». Ты слышал, сколько там людей перестреляли года полтора назад?
— Что это за банк?
— Да не о банке речь, Жила! Зачем ты малому план сбросил?
— Так я ж не знал, что они телохранители, — виновато пробурчал Жила. — Думал, это менты в штатском. Что принималово.
— А траву ты где взял? И кстати, Жила! На хрен ты ко мне во двор поперся, если несколько часов назад, типа, круто обиделся?
— Ну… — начал Жила свой новый рассказ.
Он пошел к дядьке на работу. Дядька работал забойщиком скота на мясокомбинате, и Жила собирался поговорить с ним насчет трудоустройства.
Неподалеку от дома Ростика его остановил какой-то торчок, попросил огоньку. Как-то так получилось, что через десять минут они уже курили папиросу из серебристого портсигара. В процессе торчок рассказал, что ищет кота, который где-то здесь потерялся. Жила пообещал помочь в поисках, за это торчок дал ему еще одну папиросу. Жила спрятал ее в карман. Они докурили и пошли искать кота.
Жила быстро устал и сказал, что знает, где можно найти кота. Детская площадка, там есть лавочки, обычно все сбежавшие коты приходят туда. Там же можно присесть и отдохнуть. Ну они и пошли во двор к Ростику.
А потом из кустов выскочил кот и попытался напасть на Жилу. Жила предупредил нападение, отвесив коту пендаля. Кот втопил по улице, торчок побежал за ним, портсигар выпал, и Жила подобрал его на всякий пожарный. Сел на лавочку отдохнуть. Почувствовал, что за ним наблюдают.
— Сижу отдыхаю, дышу воздухом. Потом чувствую взгляд. Смотрю, двое пасут. Я ж не знал, что они телохранители. Думаю — менты. Встал, пошел к песочнице. Они за мной. Ну я пацану портсигар кинул, говорю: там карта сокровищ. Тут они меня под руки взяли и начали: кто, откуда, зачем к ребенку подошел? Обещали ногу прострелить, — закончил Жила. И снова тяжело вздохнул.
— Ногу… Эти ребята могли зарыть тебя в песочнице и сверху храм построить, чтобы никто не нашел. Хорошо еще, что они меня знают, я с ними в нормальных отношениях. — Ростик потер челюсть, вздохнул.
Машина остановилась у светофора. На той стороне был дом Жилы. Почти приехали.
— Как… игра? — спросил Жила.
— Саня звонил, прошли третий этап. Зря ты ушел.
Жила промолчал. Загорелся зеленый, Ростик проехал перекресток и остановился.
— Ладно, спасибо, что помог. — Жила взялся за ручку.
— Погоди. — Ростик посмотрел на него. — Ты не передумал?
— Насчет чего?
— Насчет игры.
— Игры? — Жила хмыкнул. — Вы же прошли третий этап.
— Может, пойдем на четвертый.
— То есть вы не решили еще?
— Вчетвером гораздо легче такие задания делать, чем втроем. Оптимальное число для любых групп — четыре, а не три. Я поговорю с Саней и Дашей. Думаю, они согласятся. Ты с нами?
Жила убрал ручку с двери. Собственно, это было ответом, и Ростик все понял.
СУПЕРМАРКЕТ 1.3
Думал ли я про четвертый этап? Конечно же, думал. Про двадцать пять тысяч я стал размышлять с того момента, как прочитал в правилах о призовом фонде.
— Мы же решили забрать деньги, — осторожно сказал я.
— А ты хочешь этого?
Я не знал, чего хотел. То есть, с одной стороны, я бы рискнул и пошел на четвертый этап, а с другой стороны, мы же уже решили, что этот раунд будет последним.
Синица в руках в виде десяти тысяч долларов не та птичка, чтобы выпускать ее в погоне за журавлем. Я уже давно рассчитал, на что потрачу свою долю, и, наверное, именно поэтому смог познать всю глубину слова «мало».
В корзину легла пачка апельсинового сока. Я толкнул тележку вперед. Проходя мимо остановившейся Даши, произнес:
— Я бы пошел дальше.
— Но?
— Ростик вряд ли согласится. А без машины вариантов нет.
— А если согласится? — Даша догнала меня и положила в корзину коробочку с перепелиными яйцами. — Ты пойдешь дальше?
— Двадцать пять тысяч звучит в два с половиной раза лучше, чем десять. Конечно, я пойду.
— А не боишься, что точка четвертого этапа окажется недоступной? — Даша перегородила дорогу и негромко спросила: — Не боишься проиграть и потерять все?
Я боялся не этого. А того, что, когда десять тысяч закончатся, начнутся разговоры вроде: «Эх, надо было, эх, если бы тогда…»
— Даш, ты чего хочешь? Уговорить Ростика?
— Ну, вдвоем у нас получится это лучше, чем у меня одной. — Даша мило улыбнулась. — Иначе я бы тебя даже и не спрашивала.
Кто бы сомневался.
Для того чтобы закончить игру, надо выбросить Стек. По крайней мере так мы перевели строчку про «потерю контроля до начала следующего этапа». Я не спешил терять контроль и, возможно, правильно сделал.
— Приятного, как говорится, аппетита! — прозвучал рядом бодрый голос администратора, снова появившегося как черт из табакерки.
Анатолий был нетрезв. Довольным пьяным взглядом он изучил содержимое тележки, едва не икнул, но сдержался. Лицо расплылось в радостной улыбке.
— Вам обязательно надо взять это. — Анатолий положил в корзинку рулон туалетной бумаги. — Очень удачно дополняет ваш выбор. Шутка. — И ушел, счастливый, оставив туалетную бумагу нам.
Мы даже не стали ее выкладывать, а просто бросили тележку у кассы и вышли под неодобрительные возгласы кассирши. Но не сразу, а примерно через полчаса, когда наконец-то приехал Ростик. А все это время решали, как будем его уговаривать.
Как оказалось, зря. Итак, мы продолжаем гонку. Вчетвером. Бьемся за двадцать пять тысяч и сваливаем.
Жила поведал нам с Дашей историю про киднэппинг. Он рассказывал скупо, зато Ростик не скупился на комментарии. Не знаю, как Даша, а я был рад, что Жила вернулся. Во-первых, это физическое прикрытие, а во-вторых, вместе начинали — вместе и заканчивать. Хотя наш прожорливый друг все-таки
