— Тупой вопрос. Ну конечно же ел! — фыркнул Альберт. — Дело не в этом. Это разные вещи, их нельзя сравнивать.
— Естественно! Как можно сравнивать говно и вкусную еду? Еще раз повторяю, жратва из макдональда — вредная отвратительная пища, и все, кто ее ест, либо моральные уроды, которым наплевать на свое здоровье, либо те, кто понятия не имеет о том, что в мире кроме говна есть еще и вкусная еда.
— Ээээ… — нахмурился Альберт. — Братух, может, не стоит так обобщать?
Поняв, на что намекает его собеседник, Сергей вздохнул.
— Ну, может и не все… — сказал он. — Но большая часть, это уж точно. Не понимаю, как можно жрать эти отвратительные гамбургеры с генетически модифицированным мясом, приготовленным на прогорклом масле. Тем более, что эта еда вредна не только для желудка, но и для мозга. В смысле, идеологически.
— Не понял. — сказал Альберт. — С этого места поподробнее.
— Да чего там подробнее. — Сергей, насколько это позволяло, махнул рукой. — Слышал рекламу по телевизору? Свежая булочка с кунжутом, говядина, салатный лист, соленый огурец…
— Ну, соленый огурец — это отдельная тема. — вставил Альберт. — Через это, по-моему, все прошли.
— Да я не о том. — сказал Сергей. — С огурцами понятно. Но, блин, эти гамбургеры, они ведь на каждом углу. Разве не ясно, что эта дрянь — культ для пиндосов — скоро станет и нашей культурой. Слышал, как она сегодня говорила? Ах, если я не сьем чикен мак-нагетс, то умру. Ты врубаешься, братан? Чикен мак-нагетс, или умру. Вот ее жизненная философия. Она не хочет суп со свежим мясом, не хочет молодую картошку или вкуснейших домашних котлет… чикен мак-нагетс, бля. Заебло!
— Слышь, ну ты это… — недовольно буркнул Альберт. — За базаром следи.
— Да наболело просто. Знаешь, Альберт, что я тебе скажу? Еще одна порция этого долбаного макдачного говна — и я блевану.
— Ты что, охерел?! — Альберт не на шутку всполошился. — Ты это, уймись. Нам недолго осталось, выйдешь, тогда блюй сколько хочешь, а пока терпи!
Пару минут они молчали.
— Я когда выйду, я эти ебаные МакДаки закрою нахер. — с ненавистью пообещал Сергей. — Поставлю на их место блинные, пельменные, борщевые, котлетные… Вот клянусь тебе. Дай только срок. Сколько там, три месяца осталось… а потом Серега выйдет на тропу войны, и пиндосскому отстою придет пиндец.
Он повернулся на бок и вздохнул.
— Слышь, ты че, спать будешь? — поинтересовался Альберт.
— А что еще делать? — буркнул Сергей. — Меня от кока-колы пучит, от чикен мак-нагетса блевать хочется, а от сырного соуса…
— Спи, спи! — торопливо воскликнул Альберт. — Я тоже посплю.
И тоже повернулся на бок, устраиваясь поудобнее. А про себя вздохнул, понимая, что даже если он и пытался спорить с братом, в душе все равно был с ним полностью согласен.
Сидящая за дальним столиком женщина доела свой чикен мак-нагетс, допила кока-колу и осторожно встала из-за стола. Ее живот был слишком большим для шестого месяца — и не мудрено, ведь ожидались близнецы. Мальчики.
Они с мужем уже и имена им придумали.
sanych74Дьявольская подляна
Однажды к Большому Манху пришел дьявол в овечьей шкуре.
— Хочешь зарабатывать тыщу? — спросил дьявол у Манха.
— А больше можно? — подумав, поинтересовался Манх.
— Сто тыщ.
— В месяц?
— В день.
— Сто или двести?
— Триста.
— А хочу. — согласился Манх.
— Но за это до конца жизни ты каждый день с восьми до девяти утра будешь чистить зловонный сортир.
— Один час?
— Каждый день.
— Триста тыщ?
— Самый зловонный в мире сортир. — честно предупредил дьявол, пряча козлиный хвост под шкуру. — И никаких замен и халтуры. Шестьдесят минут в двадцать четыре часа ты один на один с нечистотами. Начиная с завтрашнего дня.
Манх задумался.
— А деньги сразу? — уточнил он на всякий случай.
— Отработал час — получи триста кусков. — подтвердил дьявол. — И в качестве бонуса — листовка со стихами о том, что все профессии важны. В перспективе возможны небольшие премии.
Манх взял калькулятор и посчитал, сколько денег он сможет заработать за год. Потом ради интереса умножил это на два.
— Деньги полностью легальны и освобождены от налоговых обложений как платежи оттуда. — дьявол посмотрел наверх, овечья шкура упала на пол. — Наличные, золото, антиквариат по среднекаталожным расценкам, как тебе удобно. Можешь тратить их сам, можешь раздавать кому угодно, в общем двадцать три часа в сутки меня не будет интересовать, чем ты занимаешься.
— А один час стоять в дерьме?
— По колено. — поспешил уточнить дьявол. — У нас, конечно же, джентельменское соглашение, но некоторые детали, думаю, стоит уточнить. По колено, компреневу?
— По щиколотку, и давай без этих ваших зехеров. — нахмурился Манх. — Ты что думаешь, если Манх ишаков пасет, он совсем дурак? Если что-то пойдет не так…
— Знаю, знаю. — поспешил успокоить его дьявол. — Конечно же, я помню о защите прав продавших души. Мои условия вполне просты и я настроен на долгосрочное сотрудничество. Итак, один час каждый день до конца жизни в говне по щиколотку.
— С восьми до девяти? Или можно с девяти до десяти?
— Можешь выбрать свой час себе сам.
— Хорошо. А что мне придется делать в этот час в сортире?
— Будешь лопатой раскидывать дерьмо во все стороны.
— То есть бессмысленная тупая работа. — кивнул Манх. — Как быстро я должен раскидывать дерьмо? Что будет, если тебе покажется, что я работаю медленно?
— О-кей, у тебя не будет лопаты. — вздохнул дьявол. — Ты будешь один час просто стоять в говне.
