профессор пытались неумело перевязать кровоточащие раны находящего в беспамятстве юноши. Несмотря на весь драматизм происходящего, эти жалкие потуги оказать помощь раненому меня изрядно позабавили. Мигом слетав за куст я прихватил свои пожитки и, отстранив нерадивых лекарей, извлек их рюкзака универсальный заживляющий эликсир. После чего я избавил юношу от одежды с помощью своего остро отточенного ножа. Его окровавленную униформу кромсал без особой жалости — все равно изрядно изорвана и в качестве одежды больше не годится. По моей просьбе профессор и девушка сходили в сарай, принесли оттуда пару десятилитровых канистр чистой воды и хорошенько обмыли раненого. После того как толстый слой свернувшейся крови был полностью удален я начал осторожно пальцем наносить розоватый крем на раны юноши. Если бы мне не нужно было тщательно скрывать свои магические способности, процесс регенерации можно было бы значительно ускорить. Впрочем при работе с эликсиром магического вмешательства особенно не требовалось. Под его действием раны молодого человека на глазах переставали кровоточить, затягивались и через пять минут на их месте розовела новая еще не загорелая кожа.
— Фантастика! — удивленно воскликнул по-английски пожилой профессор, наблюдавший со стороны за действием заживляющего средства.
— Ничего особенного, последняя разработка военных ученых, — не моргнув глазом соврал я. — Один мой приятель снабдил, когда узнал о том, что я собираюсь отправиться в Амазонию. Теперь жизнь вашего товарища вне опасности. Кстати, разрешите представиться: Иван Вересов — начинающий, поэтому мало кому известный путешественник-одиночка из России. В данный момент мое трехмесячное путешествие подходит к своему логическому завершению, я направляюсь в Миту, откуда планирую отправиться на родину.
— Ах, да! — спохватился мужчина, — профессор Пенсильванского университета доктор археологии Смит, — и отчего-то стушевавшись, добавил: — Самым банальным образом Адам Смит…
— Екатерина Синицына — аспирант исторического факультета МГУ. — Присела в низком книксене девушка. — В отличие от профессора, ничуть не стесняюсь своей неброской фамилии.
Непонимающим взором я уставился на своих новых знакомых. По большому счету имя Адам Смит мне ни о чем не говорило.
Заметив недоумение на моей физиономии, Екатерина тут же пояснила:
— Помните у Пушкина: «Зато читал Адама Смита и был глубокий эконом»? Видите ли, Иван, полный тезка нашего профессора был знаменитым английским экономистом и жил, между прочим, в восемнадцатом веке. Однако этот факт вовсе не мешает некоторым особо продвинутым землякам моего уважаемого коллеги время от времени задавать ему глупый вопрос: «А не тот ли вы самый?..». — После этих слов девушка, спохватившись, всплеснула руками и принялась меня благодарить: — Извините, Иван, в суматохе как-то неловко получилось, мы с профессором даже не сказали вам спасибо. Если бы не вы, одному Господу ведомо, что сделали бы с нами эти бородатые отморозки. Сволочи и садисты, рассуждают о мировой социалистической революции, а сами хуже фашистов. Хоакинчика едва до смерти не замучили…
Девушка была готова по-девичьи от всей души разрыдаться, но все-таки проявила завидную для столь нежного существа, коим она являлась, выдержку, ограничившись тем, что всего-то пару раз хлюпнула носом.
— Успокоилась, вот и хорошо, — улыбнулся я Екатерине, заметив, что та не собирается разводить сырость на своем лице. — А теперь, уважаемые, мне не терпится узнать, каким образом вы очутились в этом медвежьем углу, да еще в столь сомнительной компании?
Я мельком посмотрел на валяющиеся на земле трупы. Затем перевел взгляд на профессора и аспирантку.
Вместо ответа девушка азартно затараторила:
— Ловко вы их вырубили! Раньше я ни за что бы не поверила, что вот так запросто один человек может справиться с целой оравой сильных, к тому же вооруженных мужчин. Наверняка, Иван, вы проходили боевую подготовку в каком-нибудь спецподразделении.
— Что-то вроде того. — Кивнул я в знак подтверждения ее слов.
Как вы считаете, не стоит ли разоружить бандитов, пока те не очнулись? — предложила инициативная аспирантка.
«Не знаю как профессор, но мамзель по своей наивности кажется предполагает, что ее мучители до сих пор живы — просто находятся в бессознательном состоянии», — с усмешкой подумал я и только собрался открыть рот чтобы раскрыть глаза даме, как услышал стариковский смешок, а вслед ему укоризненный голос наконец-то оклемавшегося Адама Смита:
— Ну что же ты, Катюша, не можешь живого человека от мертвеца отличить?! Впрочем, откуда? Ты же никогда не воевала. А я в свое время во Вьетнаме на трупяков изрядно насмотрелся, до сих пор перед глазами, будто живые.
Девушка недоверчиво посмотрела на умиротворенные лица бородачей, после чего перевела взгляд на меня и еле слышным голосом спросила:
— Это правда, Иван, вы действительно их всех убили?
— Твой коллега, Катя, весьма наблюдательный человек, — утвердительно кивнул я, — действительно, все они мертвы, за исключением того, который мучил юношу. Его я собираюсь хорошенько допросить…
— А потом? — не унималась Катя.
— А потом, — улыбнулся я самой располагающей улыбкой, — как говорят на нашей с тобой далекой родине: «Суп с котом».
— Какой суп? — девушка часто, часто захлопала своими длинными ресницами.
— Иван хочет сказать, — вместо меня ответил профессор, — что этого он тоже того… ну как и всех остальных.
— Но это же жестоко! — сделав большие глаза, громко выкрикнула Екатерина.
— Ну если ты так считаешь, — ухмыльнулся я, — когда он очухается, я извинюсь перед ним, сдую с него пылинки и отпущу на все четыре стороны.
