вышли в море на следующий день в два часа утра, догоняя эсминец «Стикелл» (DDR-888) из их же эскадры. Накануне к шестнадцати часам ни на «Стикелле», ни на «Сесиле» не набралось достаточного числа членов экипажа для выхода в море. Однотипный с «Сесилом» «Стикелл» вышел в море в восемь тридцать вечера с некомплектом экипажа семьдесят пять человек.
«Сесил» коммандера Розиера в конце концов вышел в море, имея на борту только двести членов экипажа из трехсот пятидесяти, но на корабле были дополнительно сто моряков, взятых на этот поход «взаймы» с других эсминцев. В спешке эсминцу приказали просто двигаться на юг, он повиновался и вышел в море, не зная своей боевой задачи.
В суматохе перед выходом в море «Сесил» оставил на берегу многих членов экипажа, поэтому ему пришлось позаимствовать людей для заполнения списка вахт. Несколькими днями позже, проходя побережье Каролины, офицеры разобрались с укомплектованностью расчетов номерами и передали по канатной переправе «Стикеллу» семьдесят пять человек, которых тому не хватало.
Офицеры «Сесила» знали, что кризис связан с ситуацией на Кубе, но подробностями они не располагали. Хантер являлся офицером центра боевой информации, и коммандер Розиер довел до него и офицера-оперативника только что полученный боевой план-приказ от штаба Атлантического флота. По этому приказу в случае американского вторжения на Кубу «Сесилу» отводилось место в системе противовоздушной обороны флота, и его как эсминец радиолокационного дозора (DDR) посылали в район к северу от Кубы, откуда он должен будет управлять американскими самолетами, которые, согласно плану- приказу, будут атаковать цели на Кубе.
22 октября, когда «Сесил» был северо-восточнее Багамских островов, экипаж прослушал речь президента Кеннеди, которая по распоряжению командира транслировалась по всему кораблю через динамики громкоговорящей связи. «Сесилу» было приказано убыть в район южнее Гаити вместе с однотипным эсминцем «Адамс» из той же эскадры и транспортом боеприпасов «Врангелл»; там они должны были ждать дальнейших указаний. Экипаж «Сесила» все ждал и ждал, наблюдая тем временем за тем, как завеса блокады вокруг Кубы обретает свои очертания; как корабль радиолокационного дозора, он никогда не был частью реальной блокады. Наконец «Сесилу» приказали войти в состав кораблей группы завесы авианосца «Энтерпрайз».
Через день после выхода в море «Блэнди» присоединился к другим кораблям эскадры и противолодочной ПУГ «Браво». Мы были одним из восьми кораблей противолодочного сопровождения одной из трех поисково-ударных групп, входивших в состав Командования противолодочных операций Атлантического флота. Корабли выстроились в изогнутую противолодочную завесу, ориентированную на юг, и дружно повернули к Кубе и новым приключениям.
Кораблям Соединенных Штатов было приказано производить первый выстрел вперед по курсу судна, а второй — по его рулям, делая беспомощным любого строптивца, не подчинившегося приказу остановиться. Возбуждающие слова секретного боевого приказа ясно гласили, что ПУГ идет к ситуации реальной войны; предусматривались жесткие действия в отношении тех советских судов, которые откажутся остановиться. Когда мы двигались на юг, то возвращаясь в противолодочную завесу, то вырываясь из нее и занимая за кормой «Эссекса» позицию по страховке самолетов, жизнь приобретала возбуждающий вкус, становилась чем-то большим, чем просто дни, недели и месяцы, отданные тренировкам по противолодочной борьбе, Даже ветер был каким-то особенным, и все впервые было настоящим.
— Давай-ка, Дак, натягивай форму на свою жопу, — пробормотал Фрэнк Фленеген со своим явным бостонским акцентом. — Вы с Дэном будете нести сейчас вахту, час через три часа. По боевому расписанию, Дак, ты являешься оператором системы громкоговорящей связи «1JS» на мостике, а ты, Дэн, будешь со мной в центре боевой информации.
Фленеген был теперь навязчив; ушло в прошлое его беспечное и дурашливое поведение, которое он целыми днями демонстрировал на пляже в Ньюпорте. С той темной ночи, когда корабли 24-й эскадры эсминцев вышли в море, воспоминания о вечерах в таверне с девушками из «Сэлв Риджайна» на Клифф Уолк потихоньку исчезли из каждодневных разговоров в кают-компании. Все было по-настоящему, и приказания старпома были реальными и грозными. Атмосфера кают-компании была пропитана серьезностью, за обедом не было розыгрышей и шутливых боданий со старшим кают-компании Стивом Джексоном, который отсутствовал, потому что его не вызвали из увольнения на берег, и ему пришлось проделать долгий и извилистый путь на свой корабль, перебираясь с топливозаправочного судна на транспорт боеприпасов, потом на авианосец, пока, наконец, он не очутился у себя дома в нашей кают- компании.
Плавание вдоль борта «Эссекса» было обычным занятием, которым мы занимались каждый второй или третий день, если на авианосце не производились полеты самолетов и не было недопустимо высокой волны. Еще одним занятием, заставлявшим время на мостике бежать быстрее обычного, была дозаправка, во время которой эсминец находился в восьмидесяти футах (около 25 м.
Коммандер Келли стремился к тому, чтобы все офицеры, невзирая на занимаемую на корабле должность, умели ставить эсминец вдоль борта авианосца. Когда наступил их черед, эту операцию выполнили даже снабженцы — офицеры Джексон и Эйлберг, а главный инженер Билл Бангерт, после многочисленных ругательств и слов о том, что у него мозгов на это не хватает, также блестяще справился с ней.
— Старпом, я, черт побери, инженер, а не кораблеводитель; мне надо находиться в трюме и контролировать перекачку топлива.
— Закройте рот, Бангерт, и поднимайтесь на мостик. Келли хочет, чтобы вы были там и учились.
Когда корабль принимал на борт топливо и припасы, почту и запасные части, большие группы личного состава палубной команды и инженеры находились на палубе, работая с магистралями, наведенными между кораблями и требовавшими постоянного внимания. На корабле царило приподнятое настроение, когда на борт поступали почта, боеприпасы, пропавший личный состав и продукты питания. Коммандер Келли всегда приказывал сигнальщикам вывешивать флаг эсминца «Блэнди», который развевался в вышине на внутреннем фале и сигнализировал на четыре стороны света «пошли вы все к черту». Всем нравилось, когда находившийся на «Эссексе» оркестр время от времени собирался в самолетном ангаре и играл музыку.
У инженеров, однако, была важнейшая задача по открытию соответствующих вентилей для приема нескольких тонн специального флотского топливного масла (СФТМ), черной сиропистой жидкости, поступавшей на борт из двух гигантских шлангов диаметром по восемь дюймов; шланги эти походили на хоботы слонов. Шланги перебрасывались с авианосца и вручную подсоединялись и крепились к двум открытым топливным магистралями матросами боцманской команды, обладавшими волшебной способностью проделывать такие штуки подобно вышколенным танцорам балета. Пока все шло гладко, на это было приятно смотреть.
Несколько месяцев назад, когда мы были в Средиземном море и шли вдоль борта авианосца «Рэндольф», случилось несчастье. По какой-то причине дистанция между двумя кораблями слегка увеличилась, и передний заправочный шланг вырвало из магистрали. Надо было видеть своими глазами, как шланг выскользнул из магистрали и завис в воздухе, словно кобра, покачиваясь взад-вперед и выплевывая черное масло на не имевший ни единого пятнышка борт корабля. Самым ужасным было то, что прачечная «Блэнди» находилась слева по борту на главной палубе и ее иллюминатор был открыт для проветривания жаркого помещения. Сразу за иллюминатором стояла вешалка, на крючках которой висело только что
