Стихотворения

Бог объяснил: 'Видишь яблоко?
Я сжимаю его, и глянь — сидр!'

Змей сделал добрый глоток
И свернулся знаком вопроса.
Глотнув, Адам сказал: 'Будь моим богом',
Ева глотнула и раздвинула ноги,

Позвала опупевшего змея
И поддала ему жару.
Бог побежал рассказать всё Адаму,
Тот в пьяной ярости решил повеситься в саду.

Змей хотел объясниться, кричал: 'Постойте!',
Но язык заплетался от выпивки,
А Ева с криком 'Насилуют! Насилуют!'
Стала топтать его голову.

Теперь, стоит змею появиться, она вопит
'Вот он опять! Спасите! Помогите!',
Адам лупит его стулом по голове,
Бог приговаривает 'Как славно',

И всё летит в тартарары.

Ворон рисует себя в китайской фреске

Трава встаёт лагерем, пучками,
С пиками и флагами, в вечерних сумерках.

Приходит призрак
С боязливыми рёбрами танка
Сжатого до влажной картонной коробки,
И вся команда скалится в улыбках
Словно со свадебной фотографии
Обугленной, с чёрными краями, во влажном пепле —

Дрожат мои тонкие подошвы,
А мимо с жутким блеском летит сернистая молния.
И люди пробегают мимо, кашляя и спотыкаясь.
(Картинка размыта, ведь даже глаз дрожит)
Деревья кашляют и трясутся,
Огромные ящерицы скачут, высоко подняв головы,
И лошади вырываются на волю.
Земля трескается между пучками
Под моими ногами, словно пытающийся заговорить рот,
Погребальное сердце и кишки земного шара
Пытаются заговорить вопреки гравитации,
Ещё тёплый замерший мозг только что умершего бога
Пытается заговорить
Вопреки истончающей смерти,
Избитая, окровавленная, отнятая от тела голова планеты
Пытается заговорить,
Отрубленная до рождения,
Укатившая в космос, с разбитым ртом
И всё ещё шевелящимся языком, пытается
Найти мать среди звёзд и кровавых брызг,
Пытается кричать —
И голос дрозда, сидящего на сливе,
Всё дрожит и дрожит.

И сам я призрак. Призрак генерала,
Застывший за шахматной доской.
Прошла тысяча лет, пока
Я двинул одну фигуру.

Закат ждёт.

Пики и флаги ждут.

Последний оплот Ворона

Горит
горит
горит
но вот и что-то
Что солнце сжечь не может, хоть и бросило