Бригада возвращается. Триумф бандитской романтики

Но вернемся в 30-е годы, когда режим фактически покончил с организованной преступностью, а та ее часть, которая осталась существовать, не доставляла государству и простым гражданам больших хлопот своими действиями. Внутри криминального мира появилась группировка воров в законе – этакие «крестные отцы» по-советски, но эти «отцы» не были встроены в государственную систему (она бы этого не позволила), а существовали от нее автономно. Судя по всему, эта группировка возникла с подачи власти, которая именно в начале 30-х начала переходить к централизованной форме управления и разного рода объединения были ей удобны и выгодны (например, в 1934 году своя «группировка» появилась и у советских литераторов – Союз писателей).

Воры в законе выработали свой «кодекс чести», где черным по белому декларировалось: мы с государством не «контачим». Поэтому «законники» не имели права служить в армии, жениться, даже выписывать газеты они не могли, поскольку не имели постоянного места прописки. Кроме этого, им возбранялось жить в роскоши, из-за чего они называли себя «босяками». Так что с Лаки Лучано или с тем же Фрэнком Костелло, который изысканно одевался и жил в шикарных апартаментах, ворам в законе сталинских времен (а это те же самые времена, когда жили Лучано и Костелло) было не сравниться.

Фактически придушив организованную преступность, сталинское руководство старалось вытравить память о ней из сознания простых людей. Поэтому тогдашние массмедиа ни словом об этом срезе преступного мира ничего не упоминали, дабы не способствовать драматизации зла. То есть НЭП с его капитализацией и пропагандой индивидуализма был похерен и на свет был извлечен гораздо более востребованный в России уклад жизни – коллективистский. В нем не было место герою- одиночке, здесь выше всего ценился тот герой, кто стремился принести пользу всему обществу, то есть коллективист. А герои-одиночки должны были подвергаться принудительной перековке. Вспомним, что в СССР практиковался либерализм противоположного, чем на Западе, типа: если там главенствовал постулат «Человек неисправим», то в Советском Союзе – «Человек исправим силой». Причем не только физической силой, но и силой убеждения. Вот эта сила и стала доминировать в советском социуме с середины 30-х. Как покажет уже ближайшее будущее, сталинское руководство оказалось весьма прозорливым. Не начни оно внедрять в общество идеи коллективизма, то уже в 1941 году советский режим пал бы под натиском орд германских индивидуалистов.

Итак, криминальные фильмы в 30-е годы в СССР сошли на нет, и вместо них стали сниматься шпионские ленты, военные, приключенческие (в литературе одно время выходили книги Л. Овалова о сыщике майоре Пронине, но перед самой войной и они прекратились). И лишь во дворах под гитару блатные тянули свои жалостливые песни – вот и все тогдашнее воздействие криминала на жизнь простых людей. И только после смерти Сталина, с середины 50-х годов, блатную романтику снова начали широко выпускать в массы. В то время Н. Хрущев открыл ворота тюрем и лагерей и на волю вернулись многие зэки, причем не только политические. Вот они и привнесли в жизнь советского социума широкие уголовные традиции.

Вообще в конце 50-х в СССР сложилась ситуация, чем-то напоминающая ситуацию в США начала 30-х, – престиж органов правопорядка оказался значительно подорван. Почему? Набирать туда стали кого ни попадя, поскольку остальные служить там не хотели из-за низких зарплат, не соответствующих степени важности этого института для функционирования государства. Поэтому власти вынуждены были срочно принимать меры к тому, чтобы поднять в глазах народа реноме милиции. Сам министр внутренних дел СССР С. Круглов в марте 1955 года заявил: «Простые люди, любые работники, кого ни спросишь, о милиции и некоторых других органах МВД отзываются очень плохо». Поэтому на поднятие престижа органов МВД были брошены все силы, в том числе и творческие. Было дано такое задание и кинематографу, причем ни о какой драматизации зла речи тогда даже не шло.

Производство криминальных фильмов (детективов) на российском экране возобновили режиссеры Анатолий Рыбаков и Иосиф Хейфиц. Первый снял на «Мосфильме» картину «Дело №306», второй на «Ленфильме» – «Дело Румянцева» (фильм не чисто криминальный, но затрагивающий эту тему). Обе картины имели оглушительный успех у зрителей и в 1956 году стали фаворитами проката – 2-е и 6-е места. Следом за ними последовали и другие кинодетективы, имевшие большой зрительский успех: «Ночной патруль» (1957; 3-е место), «Улица полна неожиданностей» (1958; 3-е место), «Дело «пестрых» (1958; 4-е место).

В первом фильме роль вора сыграл Марк Бернес, во втором – Всеволод Ларионов, в третьем – Михаил Пуговкин. Для первого и последнего это будут единственные подобные роли в кино: например, Пуговкин переквалифицируется в исполнителя ролей исключительно комедийных. Впрочем, так было не только с ним одним. Вспомним актера Юрия Шумского – исполнителя роли Бени Крика в одноименном фильме. Он после этого стал исполнять роли мужественных советских людей: офицеров контрразведки и командармов, а также дважды снялся в роли прославленного советского маршала А. Василевского в фильмах «Третий удар» (1948) и «Сталинградская битва» (1949).

Но вернемся к советскому криминальному фильму.

Кинопреступники в фильмах конца 50-х выглядели на экране достаточно примитивно, в духе Михаила Жарова из «Путевки в жизнь»: зловещее лицо, подозрительный прищур глаз, сигарета в углу рта. Это и понятно, поскольку преступник на экране не должен был вызывать у честных граждан никаких симпатий – то есть не быть подспорьем в деле драматизации зла. Как писал по этому поводу киновед В. Ревич:

«В советском кинематографе принципиально не может быть состояния, в которое нас нередко ввергает западное кино. Какой-нибудь гангстер изображается там незаурядной, интригующей личностью, так что зрительское сердце невольно настраивается на его частоту, и мы начинаем отворачиваться от противных представителей закона, пытающихся затравить милых разбойничков».

Вообще советское искусство изначально ставило перед собой цель отвратить людей от совершения преступных деяний. На это были нацелены все выходящие в СССР книги, спектакли, фильмы на криминальную тему. Во многих из них обязательно имелся герой, который, угодив в криминальную среду, пытался затем из нее выбраться (заметим, не в одиночку, а чаще всего с помощью коллектива), и в итоге ему это удавалось. Так, например, было в фильмах «Исправленному верить» (1960), «Верьте мне, люди!» (1965) и др.

Тем временем криминальная среда в СССР продолжала меняться, причем отнюдь не в лучшую сторону. И виной всему была политика «верхов», которые в самом начале 60-х встали на путь мелкобуржуазной конвергенции – то есть вновь начали скрещивать плановую экономику с рыночной. По сути, они стали возвращаться во времена НЭПа, но пока еще не столь широко. Руководителем страны Н. Хрущевым в 1959 году был провозглашен лозунг «Догоним и перегоним Америку!», что заметно «приземляло» устремленность советского проекта ввысь: с одной стороны, его звали в коммунизм (тот же Хрущев провозгласил, что его удастся построить уже через два десятка лет – в 1980 году), с другой – призывали советских граждан перегнать американских по части омещанивания. Короче, альтернатива выглядела весьма противоречиво: либо в коммунизм, либо в мещанство. В итоге победит последнее, поскольку спускаться вниз гораздо легче, чем подниматься вверх. Причем путь вниз начнет именно верхушка страны, как бы подтверждая истину, что рыба всегда гниет с головы. И гнить она начала при активной поддержке извне – ведь «холодную войну» никто не отменял.

Напомним, что в 1917 году в России начал проводиться эксперимент по созданию нового государства и нового человека: государства – справедливого, человека – прекрасного как физически, так и и духовно. Поскольку Советское государство было окружено режимами, где существовал иной общественный строй – капитализм, который никогда и не претендовал на звание самой справедливой системы, большевики просто испугались, что капиталисты сорвут их эксперимент, развратив советского человека – так возник «железный занавес».

Между тем Запад наблюдал за этим экспериментом по-разному: кто-то его искренне боялся, а кто-то приветствовал и даже был благодарен ему за его существование, поскольку двухполярный мир позволял корректировать неполадки в собственной системе. Вот почему справедливо считается, что социализм много дал капитализму – например, подтолкнул его на путь социальных реформ. Однако по мере продвижения СССР по пути переделки человека Запад все больше убеждался в том, что эксперимент коммунистам удается. Во-первых, СССР выстоял под натиском гитлеровских орд и достаточно быстро поднялся после этого нашествия, во-вторых – советская экономика показывала невиданные успехи при достаточно скромных затратах. И такое понятие, как «советский человек» – человек новой формации, – действительно