распоряжение – не занимать «знатоков» в других телевизионных фильмах и тем более в отрицательных ролях.
Рассказывает Г. Мартынюк:
«Для меня подобное положение было большим ударом. До участия в сериале моя творческая карьера складывалась очень даже недурно. Я часто снимался, сыграл много ролей. Но... Высокое начальство категорично решило: бандита с лицом следователя Знаменского или оперативника Томина не только на экране, но и в природе быть не может. После этого я соглашался на любую роль, на самый плохой сценарий. Увы, из-за запрета меня не брали...
Кстати, и зрители не могли видеть нас в других ролях. Как-то в нашем театре Лев Дуров по пьесе Нодара Думбадзе поставил спектакль «Обвинительное заключение». Я играл в нем роль вора-рецидивиста по кличке Лимон. Леня Каневский был старостой по кличке Гоголь. Поднимается занавес. Первые пятнадцать-двадцать минут зрители недоумевают, почему Пал Палыч и Томин парятся на нарах, ботают по фене и называют друг друга странными кликухами. Когда первый шок прошел, в зале начали смеяться. Может, это действительно было комичным зрелищем?..
И все же по большому счету я об этом не жалею. Мне очень нравится фраза Микеле Плачидо. Когда его спросили, не обидно ли ему, что все его ассоциируют с комиссаром Каттани, он ответил: «Если актера запомнили тысячи людей, это счастье. Он выполнил свое предназначение».
Первые серии о «знатоках», снятые В. Бровкиным, являли собой довольно камерное кино, где на первый план выходила не детективная фабула, а психология героев. Однако, после того как в дело создания сериала включились другие режиссеры, ситуация стала меняться. Так, режиссер Ю. Кротенко смело вывел действие фильмов на улицу. Им были сняты «дела»: «Несчастный случай», «Побег», «Ответный удар». До 1978 года все фильмы сериала снимались в форме телеспектакля. Однако в том году свет увидело «дело № 13» – «До третьего выстрела» (про трудных подростков), – которое было снято в жанре видеофильма.
Между тем по мере развития сериала можно было отметить некоторую тенденцию: только начальные его серии вызывали неподдельный интерес у молодежи, после чего главной аудиторией фильма стали люди среднего и старшего поколений. Почему же молодежь постепенно если не утратила, то снизила интерес к этому сериалу? Ответ был очевиден: из-за чрезмерной «правильности» его главных героев. По сути, единственным живым человеком среди «знатоков» был оперативник Томин, а вот двое его коллег – Знаменский и Кибрит – были слишком стерильными, являя собой скорее некие функции, чем живых людей. Кстати, сами актеры это видели, но поделать с этим ничего не могли – такова была установка свыше, от кураторов фильма из МВД. Именно они строго следили за тем, чтобы главные герои сериала выглядели «правильными милиционерами».
Редактировалась даже их личная жизнь. Дважды сценаристы пытались прекратить холостяцкое существование своих героев. Особенно их волновала судьба Знаменского. Поначалу у авторов была задумка влюбить Знаменского в Кибрит, а затем и поженить их. Не получилось – высокие кураторы посчитали аморальным показывать на экране служебный роман. Тогда авторы придумали для Знаменского еще одну невесту – некую девушку, работавшую в детской комнате милиции. Однако и этот сюжетный ход был зарублен на корню. В итоге девушка навсегда уходила из жизни Знаменского, погибая от ножа бандита. Вот почему и Знаменский, и Кибрит выглядят на экране такими «сухарями». Хотя сами актеры так не считали. Э. Леждей, к примеру, утверждала:
«Я не считаю, что моя героиня «железная». Определенная суховатость – это лишь внешняя форма поведения. Помню, первый год трансляции сериала мне приходили письма от сотен молоденьких девушек, которые благодарили меня за мою игру и сообщали, что по примеру моей героини пошли работать в милицию...»
Как уже отмечалось, гораздо больше повезло в этом отношении оперативнику Томину, которого играл Леонид Каневский. Из «знатоков» он был самым обаятельным, остроумным, жизнерадостным. Поэтому, когда в «деле» под названием «Побег» его героя тяжело ранили и серия закончилась непонятно для зрителей – то ли Томин умер, то ли выжил, – они буквально завалили телевидение письмами с требованием оставить жизнерадостного опера живым. Поступить вопреки гласу народному было бы равносильно самоубийству.
Идя по пути все большего придания «знатокам» положительного имиджа, цензура не уступала даже в мелочах. К примеру, если в первых сериях все трое «знатоков» курили, то затем из МВД поступило строгое указание: «Курение прекратить!», после чего герои сериала дружно превратились в некурящих.
Собственно, в этом не было ничего плохого (реклама курения в СССР вообще не поощрялась), если бы герои хоть в чем-то другом имели «изъян». Но они скорее были похожи на ангелов, только без крыльев. Получалось, как в той поговорке: «Не курит, не пьет и баб не ...», что заметно снижало интерес к такого рода персонажам со стороны молодой аудитории. Все-таки время во всем правильных героев уже уходило, но советское искусство продолжало идти по наезженной колее, боясь поступиться даже малым. В итоге очень часто симпатии молодой аудитории обращались к отрицательным героям.
Однако это было полбеды – смена ориентиров у молодежи. Не была востребована и концептуальная идея сериала – поднятие работы милиции на более профессиональный уровень путем активного совмещения трех составляющих: профессионального следствия (эту идею в сериале нес умный следователь Знаменский), мобильной и часто нетрадиционной оперативной работы (активный оперативник Томин) и достижений криминалистики (криминалист-профессионал Кибрит). Если бы руководство страны не испугалось объединить эти три составляющие в единое целое на основе нетрадиционных подходов, то советская правоохранительная система вышла бы на гораздо более высокий уровень своего развития, поставив мощный заслон как бытовой преступности, так и организованной. И ведь предпосылки для этого были: в СССР в избытке хватало профессионалов как в следствии, так и в оперативной работе и криминалистике. Для этого была создана и Академия МВД. Однако политическая власть застопорила этот процесс. Почему?
Многие исследователи винят во всем кондовость тогдашней советской системы, боявшейся любых изменений и поэтому предпочитавшей действовать по старинке. На мой же взгляд, объяснение в другом. Ведь в конце 70-х советская система активно готовилась к будущим реформам (а в том, что они должны начаться, никто не сомневался). Поэтому был усилен процесс мелкобуржуазной конвергенции в культуре – чтобы ускорить капитализацию сознания у населения. Для этого закрывались глаза и на рост теневой экономики, которая должна была стать опорой экономике официальной, «светлой». А в случае придания правоохранительной системе мощного импульса для нового развития это грозило опасностью прежде всего для теневой экономики: ее могли взять в тиски, что создало бы в политической сфере предпосылки для прихода к власти жесткого руководителя с ярко выраженной национальной ориентацией. Таковым мог стать державник Григорий Романов, но партэлите был выгоден иной кандидат – либерал-западник Юрий Андропов.
Будучи шефом КГБ с его сильным Аналитическим управлением, Андропов ловко манипулировал членами Политбюро, давая им ту информацию, которая была выгодна прежде всего ему и тем силам, которые за ним стояли. Для этого КГБ способствовал и расширению коррупции, поскольку таким образом Комитету легче было брать на «крючок» партноменклатуру и затем манипулировать ею в своих интересах. Вот почему в конце 70-х во власть вводились не представители среднеазиатских номенклатур (патриархальные и продержавные), а ставленники кавказских кланов (креативные и пролиберальные) – Михаил Горбачев и Эдуард Шеварднадзе. Поэтому в 1979 году покончил с собой (застрелился) начальник Академии МВД СССР Сергей Крылов. Он хотел перестроить работу Академии на научной основе, сделать из нее кузницу по подготовке более современно мыслящих кадров для милиции. Но «верхи» ему этого не позволили. В итоге – самоубийство.
Но вернемся к «Знатокам».
Сериал явственно обозначил тенденцию на то, что молодые зрители все сильнее начинают симпатизировать отрицательным героям. Особенно там, где его положительный визави выглядит явно проигрышно – как некая функция, трафарет. Эта тенденция громко заявила о себе еще в конце 60-х и была связана с прокатом в СССР трех французских фильмов о похождениях Фантомаса: «Фантомас», «Фантомас разбушевался» и «Фантомас против Скотланд-Ярда». Вроде бы на первый взгляд невинные комедии, но они сумели сбить с правильного пути не одну тысячу советских подростков. Но расскажем об этом более подробно.
