завтракал в школе и на собранные деньги купил этот роскошный том. Невозможно описать мой восторог. Иметь дома своего Пушкина, в любую минуту раскрыть его... Что сравнится с этой радостью?..».
Но вернемся к фильму «Солдаты».
Экранное единение Фарбера и Керженцева так и не перетекло в реальную действительность: тесной смычки между либералами и державниками в жизни так и не случилось. Хотя добрую службу советскому кинематографу эта картина все-таки сослужила. Она провела незримую черту между кинематографистами двух разных лагерей (либерального и державного), после чего те стали соревноваться в создании подобных «негероических» и «непафосных» фильмов (кинематограф того же Алексея Германа вырастет именно из шинели «Солдат») либо противоположных им произведений. Так, Сергей Бондарчук во многом в пику «Солдатам» на рубеже 50-х годов в качестве своего режиссерского дебюта взялся экранизировать рассказ Михаила Шолохова «Судьба человека». В итоге получилось мощное героико-патриотическое кино, истинное народное произведение, ни в чем не уступившее самому рассказу.
Отметим, что это произведение Шолохова появилось на свет благодаря все той же борьбе между либералами и державниками. Как известно, писатель весьма болезненно воспринял доклад Хрущева «О культе личности Сталина» и даже оказался чуть ли не единственным, кто посмел с трибуны съезда заступиться за Сталина (все остальные делегаты это сделать испугались). Когда же вскоре после доклада в либеральной среде начались бурные дискуссии о жертвах сталинского террора, причем большая доля сочувствия выпадала на жертвы еврейского происхождения, в державной среде это вызвало невольный протест, поскольку русских людей в сталинские годы погибло гораздо больше, чем людей иных национальностей. Однако и здесь сработало то, что евреи, как никто иной, умели громче других заявить о своих трагедиях. Как пишет А. Солженицын:
«В феврале 1956 года в знаменитом своем докладе на ХХ съезде партии Хрущев, обильно говоря о расправах 1937–1938 годов, не упомянул особо, что среди пострадавших было так немало евреев; и не назвал расстрелянных в 1952 году еврейских лидеров; и, говоря о «деле врачей», не сказал прямо, что оно было направлено против евреев. По словам Е. Шварца: «Легко представить себе, какие горькие чувства все это вызвало в еврейской среде, они захлестнули и еврейские коммунистические круги за границей и даже руководства тех компартий, в которых евреи составляют значительный процент среди членов (канадская и американская партии)».
В апреле 1956 года в Варшаве – под коммунистическим режимом, но с большим влиянием евреев – в еврейской газете «Фолксштимме» (она, кстати, выходила и в СССР до 1957 года. – Ф. Р.) была опубликована сенсационная статья, называющая имена погибших евреев из области культурной и общественной – как в 1937–1938, так и в 1948– 1952. Впрочем, статья при этом проклинала «капиталистических врагов» и «бериевщину» и приветствовала возврат к «ленинской национальной политике». «Статья „Фолксштимме“ точно развязала стихию», – пишет все тот же Шварц...».
Стихия эта, как уже писалось выше, вызвала настоящую атаку на советских руководителей со стороны глав зарубежных соц– и компартий, которые, один за другим приезжая в Москву, стали настойчиво склонять Хрущева к тому, чтобы выделить «еврейский вопрос» в категорию первостепенных. Эти атаки продолжались практически на протяжении всего 56-го года. Именно в это время Шолохов и написал свой рассказ «Судьба человека», который по праву можно было назвать «Судьбой русского человека», поскольку его главным героем выступал русский мужик Андрей Соколов, твердость характера которого вызывала невольное восхищение читателей.
Рассказ был напечатан в двух номерах главной газеты страны «Правда» (31 декабря 1956 – 1 января 1957). И практически сразу на Всесоюзном радио была осуществлена его постановка (текст читал актер Сергей Лукьянов). Тогда же на телевидении был снят трехсерийный фильм по «Судьбе человека» под названием «Страницы рассказа». Там текст читал уже Сергей Бондарчук. Именно в процессе этой работы ему и пришла идея перенести это произведение на большой экран, поскольку возможности ТВ тогда были еще ограниченными: телевизоры тогда считались роскошью и были в пользовании у единиц. Другое дело большое кино – самое массовое из искусств.
Этим фильмом Сергей Бондарчук не только собирался дебютировать в большом кинематографе, но и открыто заявлял о своих державных предпочтениях. Это был своеобразный ответ славян-традиционалистов евреям из «новой волны». Как скажет чуть позже оператор фильма Владимир Монахов:
«Войну изображали во многих наших фильмах, и часто небанально, убедительно. Бондарчуку и мне, прошедшим войну, она виделась жестче. И в то же время глубже, объемнее. Война – это ведь не только сражения, кровь, смерть, все то страшное, бесчеловечное, за что мы ее ненавидим и отвергаем. Суровые испытания, выпавшие на долю нашего народа, показали, что он сохранил свои высокие моральные качества и величие духа в самых невыносимых условиях. Ярко проявились лучшие качества его души, и первые среди них – любовь к родной земле и человечность...
В «Судьбе человека» мы хотели показать войну во всей ее суровой правде, а Соколова – во всей его духовной мощи и красоте. Нас привлекли прежде всего трагедийность конфликта, новизна характера – такого героя наше искусство еще не знало. Мы сознательно отказались от примитивного натурализма и от приглаженности, усредненности, приблизительности. Мы добивались сплава трагедии и лирики. Мы хотели не морализовать и поучать, а потрясать, мы надеялись показать, как сложен, богат человек, как драматична бывает его судьба. Для нас Андрей Соколов – положительный герой, но не примитивно-канонический, не ходячий набор всех мыслимых добродетелей, который точно и заранее знает на все случаи жизни, что хорошо и что плохо. Мы понимали, что нужен подлинный герой, взятый из гущи жизни, отражающий своим характером и своей судьбой ее глубинное течение, невыдуманные сложности, ее движение вперед, ее трудные победы...».
Тот патриотизм, который авторы фильма вложили в свою картину, пришелся по душе миллионам советских людей. Фильм «Судьба человека» собрал на своих сеансах 39 миллионов 250 тысяч человек, заняв 5-е место в прокате. Читатели журнала «Советский экран» назвали его лучшим фильмом 1959 года. Однако в то же время лента вызвала ярое неприятие либералов по обе стороны «железного занавеса»: именно из-за своей патриотичности и того, что это была экранизация произведения Михаила Шолохова, которого либералы числили по разряду своих самых непримиримых идеологических противников. Во многом именно поэтому «Судьба человека» не была приглашена в качестве участника ни на один престижный европейский кинофестиваль (в Канны, в Венецию). Она победила всего лишь в швейцарском Локарно (июль 1959), а год спустя присовокупила к этому еще несколько призов опять же не самых престижных кинофорумов, вроде сиднейского, канберрского и джорджтаунского.
Однако в родном Отечестве власти картину премировали по полной программе, что было весьма показательно: державники продолжали удерживать в ней значительные позиции. Фильм взял главные призы на Московском (1959) и Минском (1960) кинофестивалях. Плюс был удостоен в 1960 году высочайшей награды – Ленинской премии. Причем лента Бондарчука сумела «перебежать дорогу» другому выдающемуся фильму о войне – «Балладе о солдате» Григория Чухрая. К счастью, спустя два года творение Чухрая все-таки удостоится «ленинки», что будет справедливо – фильм прославит подвиг советских людей в годы войны не менее талантливо, чем это было сделано в фильме Бондарчука.
Парадоксально, но на Западе «Баллада...» снищет куда большую славу, чем «Судьба...». Она будет премирована в Каннах, куда лента Бондарчука не попадет, а также ее назовут лучшим иностранным фильмом не только в Японии, Греции, но и в США. Невольно напрашивается вопрос, чем это было вызвано, ведь оба произведения посвящены одному и тому же – показу подвигов советского солдата, воспеванию советского патриотизма? Разгадка, судя по всему, кроется в деталях.
Рассказ М. Шолохова – это трагическая проза, где в емкой форме (произведение уместилось в двух газетных номерах) был изображен тот самый русский (славянский) характер, который оказался не по зубам гитлеровским воякам. Отметим, что и западным стратегам «холодной войны» он тоже оказался не по зубам: недаром тот же директор ЦРУ Аллен Даллес в начале 50-х годов предупреждал, что победить военное поколение советских людей невозможно, придется уповать только на послевоенное (скажем прямо, американец в своем прогнозе не ошибется). Фильм Бондарчука оказался настолько талантливой экранизацией шолоховской прозы, что по-настоящему испугал западных идеологов «холодной войны».
