кинематографом), было равносильно преступлению. Как пишет С. Кара-Мурза:
«До начала радикальной реформы в 1988–1989 годах экономического кризиса в СССР не было. Поддерживался ежегодный рост ВВП 3,5%, а главное, делались не только очень большие капиталовложения в производство, но наблюдался и рост капиталовложений. Эти данные были подтверждены в докладе ЦРУ США 1990 года о состоянии советской экономики (этот доклад потом часто цитировался американскими экономистами)…»
Кто-то может возразить: а как же воровство, которое при Брежневе стало настоящим бичом общества? Однако те масштабы, какие это воровство приняло в годы перестроечного «рынка по-советски», не идут ни в какое сравнение с годами «застоя»: при Горбачеве оно вообще стало повальным. В том числе и в кинематографе. Вот как об этом вспоминает кинорежиссер Виталий Мельников:
«На «Ленфильме» в конце 80-х уже начались первые лукавые «приватизации»: бесследно исчезали реквизит, аппаратура, костюмы. Все это прикрывалось самыми прогрессивными и красивыми лозунгами… Киностудия постепенно, но неуклонно разваливалась. Приватизированные цеха гонялись только за прибылью, аппаратура выходила из строя. Вместо прежних творческих объединений возникли карликовые хозрасчетные студии…»
…То ли крысы бегут с корабля
По мере роста сопротивления либеральной перестройке со стороны державников их противники предпринимали все новые попытки, чтобы дискредитировать это сопротивление. Так, в начале 90-го в либеральных СМИ все чаще стало мелькать определение «русский фашизм» по отношению к представителям державного лагеря. Одними из первых это определение вытащили на свет члены объединения «Апрель», которые написали Открытое письмо в Политбюро (среди его подписантов были: Роберт Рождественский, Булат Окуджава, Юрий Щекочихин, Андрей Дементьев, Андрей Нуйкин, Яков Костюковский, Семен Лунгин, Александр Борщаговский, Тимур Гайдар, Наталья Иванова и др.). В нем они на полном серьезе стращали руководителей страны тем, что… Впрочем, послушаем самих «апрелевцев»:
«История ХХ века знает до деталей, как складывался в Германии с начала 20-х годов путь захвата власти нацистами. Был и в нашей истории пакт Молотова – Риббентропа, вторая попытка, мы убеждены, приведет к катастрофе. Склады наши набиты самыми смертоносными видами оружия, от которого никакой героизм спасти человечество уже не сможет. Те, кто сегодня готов по головам рвануться к власти, а значит, и к тем страшным арсеналам, не сентиментальны…
Сейчас каждый из нас стоит перед решительным выбором между демократией и фашизмом, свободой и тиранией, перестройкой и срывом ее. От этого выбора никому уклониться не удастся. И каждому придется ответить персонально за свой выбор – перед народом, историей и собственной совестью…»
Ничего не скажешь, слова высокие. Впрочем, на то они и писатели, чтобы витать в подобных эмпиреях. Однако когда спустя полтора года СССР рухнет благодаря стараниям тех же «апрелевцев», хотя бы один из них покается перед народом, понесет персональную ответственность? Дудки! А все потому, что жуткую историю про «русский фашизм» эти борзописцы для того и придумали, чтобы еще больше заморочить людям голову и сделать процесс распада страны еще более необратимым. Это, кстати, хорошо понимали державники, однако к весне 90-го сила, увы, была уже не за ними. История вернулась назад бумерангом. Если в 17-м русский народ, разуверившись в либералах, поддержал государственников в лице большевиков, то теперь наступило время реванша.
И все же державники делали отчаянные попытки изменить ход истории. В марте 74 писателя России (среди них были: Валентин Распутин, Леонид Леонов, Петр Проскурин, Александр Проханов, Владимир Бондаренко, Татьяна Глушкова, Станислав Куняев, Игорь Шафаревич, Вадим Кожинов и др.) направили свое Открытое письмо в Верховные Советы СССР и РСФСР и ЦК КПСС. Приведу из него несколько отрывков:
«В последние годы под знаменем обновленной «демократизации», строительства «правового государства», под лозунгами борьбы с «фашизмом и расизмом» в нашей стране разнуздались силы общественной дестабилизации, на передний край идеологической перестройки выдвинулись преемники откровенного расизма. Их прибежище – многомиллионные по тиражам центральные периодические издания, теле– и радиоканалы, вещающие на всю страну.
Происходит беспримерная во всей истории человечества массированная травля, шельмование и преследование представителей коренного населения страны, по существу объявленного «вне закона» с точки зрения того мифического «правового государства», в котором, похоже, не будет места ни русскому, ни другим коренным народам России.
Тенденциозные, полные национальной нетерпимости, высокомерия и ненависти публикации «Огонька», «Советской культуры», «Комсомольской правды», «Книжного обозрения», «Московских новостей», «Известий», журналов «Октябрь», «Юность», «Знамя» и др. вынуждают заключить, что пасынком нынешней «революционной перестройки» является в первую очередь русский народ. Представители трех его ныне живущих поколений, начиная от ветеранов Великой Отечественной войны, спасших мир от гитлеризма, представители разных социальных слоев и профессий – люди русского происхождения – ежедневно, без каких-либо объективных оснований именуются в прессе «фашистами» и «расистами» или же – с сугубо биологическим презрением – «детьми Шарикова», то есть происходящими от псов. Это прямо приводит на память гитлеровскую пропагандистскую терминологию относительно русских, «низшей» славянской расы.
Регулярному расистскому поношению подвергается все историческое прошлое России – дореволюционное и послереволюционное…
Лживо, глумливо переписывается история России, так защита Отечества, святая героика русского патриотического чувства, трактуется как «генетическая» агрессивность, самодовлеющий милитаризм. «А с кем только не воевала?! – сокрушается насчет «забияки» России член Политбюро ЦК КПСС А.Н. Яковлев в «Литературной газете» (14 февраля с. г.). – И все это в памяти. Все это формирует сознание, остается в генофонде… Психологически – наследие отягчающее…»
Пряча в тени истинных «коричневорубашечников» сегодняшнего дня, антиконституционно вторгшихся со своим международным сборищем в самое сердце России – Москву (еврейско-сионистский съезд 18–21 декабря 1989 года), развернувших практическую деятельность, ультрарасистскую пропаганду по всей нашей стране, «прогрессивная» пресса, в том числе печатные партийные органы, насаждает кощунственное понятие «русского фашизма», «нацизма российского», «российского неонацизма» – явления, которого у нас никогда не было…
Фантом «русского фашизма» придуман для разнообразных, в том числе и внешнеполитических, конечно, целей. По замыслу его изобретателей, он способен с помощью средств массовой информации решительно отвлечь внимание народов нашей страны от какой-либо внешней опасности государству.
Фантом «русского фашизма», «антифашистская» истерия в средствах массовой информации СССР, развернутая по этому мнимому поводу, призвана вместе с тем загодя затруднить возможность союзнических блоков нашей страны с другими государствами в случае общей для нас и для них внешней угрозы.
Выдумка о «русском фашизме» насаждается и для того, чтобы оправдать разрушение Советской Армии, подрыв оборонной мощи нашей страны.
Внедряемая в массовое сознание – у нас и за рубежом – ложь о «русском фашизме» была разработана, в частности, во имя аннулирования внешнеполитических следствий Второй мировой войны, результатов победы Советского Союза и европейских стран антигитлеровской коалиции – всех народов, поднявшихся для разгрома фашистской Германии…
Сионисты и просионисты в советской прессе (среди них – и народные депутаты СССР, и некоторые работники Идеологического отдела ЦК КПСС, и отдельные лица из Политбюро ЦК КПСС) гримируют преступный лик сионизма, «отмывают» его, с криводушием утверждают уже, будто «сионизм… оклеветан ООН», принявшей с 1948 года свыше тысячи резолюций по осуждению сионистской агрессии на Ближнем Востоке и определившей сионизм как форму расизма и расовой дискриминации…
Даже формальная констатация еврейской национальности конкретного лица или лиц обрекает русского человека (а впрочем, и украинца, и белоруса, и чуваша, и азербайджанца, и т.д.) на клеймо «антисемита». Такая объективная констатация расценивается как посягательство на «права человека», на – нововведенную – «национальную тайну», как «злостное» раскрытие ее, приравниваемое к разглашению врачебной да, кажется, и государственной тайны. Ибо права «высшей» нации на деле включают в себя
