Хрестоматия по истории СССР. Том1.

Был же тогда день субботний, и, на восходе солнца, сошлись оба войска. И немцы и чудь пробились клином сквозь полки. И была тут злая и великая сеча для немцев и чуди, и слышен был треск от ломающихся копей и звук от ударов мечей, так что и лед на замерзшем озере подломился и не видно было льда, потому что он покрылся кровью. И сам я слышал об этом от очевидца, бывшего тогда там.

И обратились враги в бегство и гнали их с боем, как по воздуху, и некуда им было убежать; и били их 7 верст по льду до Суболицкого берега, и пало немцев 500, а чуди бесчисленное множество, а в плен взяли 50 лучших немецких воевод и привели их в Новгород, а другие немцы утонули в озере, потому что была весна, а другие убежали тяжело ранеными. Был же этот бой 5 апреля.

Глава VII ВЕЛИКИЙ НОВГОРОД И ПСКОВ В XII–XV ВЕКАХ

54. ЛЕГЕНДЫ О СИБИРСКИХ НАРОДАХ

Приводимый ниже отрывок взят из «Лаврентьевской» летописи. «Летопись по Лаврентьевскому списку», изд. 3-е Археографической комиссии, СПБ 1897.

Се же хощю сказати, яже слышах преже сих 4 лет, яже сказа ми Гюрятя Роговичь Новгородець, глаголя сице: «яко послах отрок[75] свой в Печеру, люди, иже суть дань дающе Новугороду; и пришедшю отроку моему к ним, а оттуду иде в Югру, Югра же людье есть язык нем, и соседятъ с Самоядью на полунощных странах, Югра же рекоша отроку моему: «дивьно мы находихом чюдо, его же несмы слышали преже сих лет, се же третье лето поча быти; суть горы заидуче в луку моря, имже высота ако до небесе, и в горах тех кличь велик и говор, и секуть гору, хотяще высечися; и в горе той просечено оконце мало, и туде молвять, и есть не разумети языку их, но кажють на железо и помавають рукою, просяще железа: и аще кто дасть им ножь ли, ли секиру и они дають скорою² противу. Есть же путь до гор тех непроходим пропастьми, снегом и лесом, темже не доходим их всегда; есть же и подаль на полунощии». Мне же рекшю к Гюряте: «си суть людье заклепении Александром, Македоньскым ца-ремь», якоже сказаеть о них Мефодий Патарийскый… «И еще мужи старии ходили за Югру и за Самоядь, яко видевшё сами на полунощных странах, спаде туча, и в той тучи спаде веверица³ млада, акы топерво рожена, и възрастши и расходится по земли, и пакы бываеть другая туча и спадають оленци мали в ней, и възрастають и расходятся по земли».

ЛЕГЕНДЫ О СИБИРСКИХ НАРОДАХ (Перевод)

А это я хочу рассказать, что слышал тому назад 4 года, что сказывал мне Гюрята Рогович новгородец, говоря так: «Я послал отрока своего в Печору (люди, которые дань дают Новгороду). Пришел мой отрок к ним, а оттуда пошел в Югру. Югра — люди, народ, непонятно говорящий и живут в соседстве с самоедью в северных странах. Югра же сказала отроку моему: «Удивительное мы нашли чудо, о котором не слыхали раньше; третий год, как это началось: есть горы, которые зашли в море, высотою они словно до небес; в тех горах — крик громкий и говор, секут гору, желая выбраться; в той горе просечено окошко маленькое, и оттуда говорят; нельзя понять языка их, но они показывают на железо и машут рукой, выпрашивая железо: если кто даст им нож или топор, то взамен они дают меха. Путь до тех гор — непроходимый от пропастей, снега и леса, так что не всегда доходим до них. Есть же и дальше на север». Я сказал Гюряте: «Это — люди, заключенные царем Александром Македонским», как говорит о них Мефодий Патарский…

Еще старики ходили за Югру и Самоядь и сами видели в северных странах: опустилась туча, и с той тучей попадали молодые белки, только что родившиеся (новорожденные). Выросши, они разбегаются по земле. И снова бывает другая туча, и падают из нее маленькие олени, вырастают и разбегаются по земле.

55. УСТАВНАЯ ГРАМОТА НОВГОРОДСКОГО КНЯЗЯ ВСЕВОЛОДА МСТИСЛАВИЧА ЦЕРКВИ СВ. ИОАННА ПРЕДТЕЧИ НА ОПОКАХ

Первоначальный текст грамоты относится к 1134–1135 гг., но грамота несколько раз дополнялась и позже. Печатаемый текст грамоты возник не ранее второй половины XIII или XIV в. Здесь грамота перепечатывается из книги «Памятники по истории Великого Новгорода», под ред. С. В. Бахрушина, изд. Н. Н. Клочкова, М. 1909.

Се аз князь великий Гаврил, нареченыи Всеволод самодръжець Мьстиславичь, внук Володимир[76] владычествующю ми² всею Рускою землею и всею областью Новгороцкою, божиим благоволением поставил есми церков святыи великыи Иван на Петрятине дворище; и устроил есми ю³ иконами многоценнами, и евангелием многоценным, и всеми книгами исполнь, устроил есми попы и дьяконы в сборной великой церкви. И даю святому великому Ивану, от своего великоимения, на строение церкви и в векы, вес вощаной, а в Торжку пуд вощаной⁴, половина святому Спасу⁵, а половина святому великому Ивану на Петрятино дворище; а оброка попом, и дьякону, и дьяку, и сторожам из весу вощаного имати⁶: попом по осми гривен серебра, а дьякону четыре гривны серебра, а дьяку три гривны серебра, а сторожам три гривны серебра; а имати им той оброк и в векы, на всякий год, по моему данью великого князя Всеволода. А попом пети ⁷ у святого Ивана вселенная, у святого Захарьи⁸ на полатех пети по неделям, и в векы; а дьякону пети у святаго Ивана субота да неделя, из того оброка, и в век. И яз, князь великий Всеволод поставил есми святому Ивану три старосты от житьих людей, и от черных тысяцкаго, а от купцев два старосты, управливати им всякия дела Иванская, и торговая, и гостинная, и суд торговый; а Мирославу посаднику в то не вступатца, и иным посадником в Иваньское ни въ что же, ни боярам новгороцкым. А кто хочет в купечество вложиться в Иванское, даст купьцем пошлым⁹ вкладу пятьдесят гривен серебра, а тысяцкому сукно Ипьское¹⁰, ино купцам положить в святыи Иван полътретьядцать¹¹ гривен серебра; а не вложится кто в купечество, не даст пятьдесят гривен серебра, ино то не пошлый купець, а пошлым купцем ити им отчиною и вкладом¹². А весити им в притворе святаго Ивана, где дано, ту его и дръжати; а весити старостам Иваньским, двема купцем пошьлым, добрым людем, а непошлым купцем старощениа не дръжати, ни весу им не весити Иваньского. А у гостя им имати. — у Низовьского от дву берковска вощаных полъгривне серебра да гривенка¹³ перцю, у Полоцкого и у Смоленьского по две гривны кун от берковъска вощаного, у Новоторжанина полторы гривны от берковъска вощаного, у Новгородца шесть мордок¹⁴ от берковъска вощаного. А куны¹⁵ им класти святаго великаго Ивана в дом, что вывесят, по правому слову; а Новгородцю не весити ни на которого гостя. А по моем животе великого князя Всеволода, стояти за дом святаго великого Ивана брату моему великому князю всея Русии, и владыце Новгороцкому, и старостам купецьким и купцам, и за вся церковникы святаго Ивана; а взять князю великому из весу вощаного полътретьядцать гривен серебра через год. А праздник рожество святаго великого Ивана почесть створити и празновати старостам купецким и купцам; а имати старостам купецким и купцам из весу из вощаного на полътретьядцать гривен серебра, на всякый праздник святаго Ивана и в век; а старостам купецким святаго великого Ивана ставити на праздник святаго Ивана семъдесят свечь, и темъян¹⁶ и ладан. А пети в праздник владыце, а старостам купецким и купцам дати владыце гривна серебра на сукно Ипьское; а назавтрее пети анхимандриту святаго Егориа, а взять ему полгривне серебра; а на третей день пети игумену святей богородици из Онътонова манастыря, взять ему полъгривне серебра. И яз князь великий Всеволод дал есми пошлины попом святаго великого Ивана Петрятино дворище с купець в Руси, на память князем великым дедом моим и прадедом, имати с купець тая старина и в векы; с Тверского гостя, и с Новгородцкого, и с Бежицкого, и с Деревьского, и с всего Помостья. А буевище¹⁷ Петрятино дворище от прежних