«Есть тысячи певцов в Америке, которые моложе меня, лучше выглядят и кто поет лучше меня. Я никогда не буду иметь коммерческого успеха для нормального американца. Я – политический человек и продолжаю быть таким… Я мятежник против несправедливости и эксплуатации. И хочу, чтобы слово „революционер“ не воспринималось как ругательство. Двести лет назад люди гордились этим словом. Вот и лично я очень горд, что являюсь американским мятежником и посвятил свою жизнь борьбе против несправедливости везде, где я ее видел…»
Из Праги Дин отправился в Москву, чтобы здесь встретиться с популярным американским телеведущим Майком Уоллесом, который вел на Си-би-эс передачу «60 минут». Идея пригласить в свою передачу именно Дина Рида возникла у Уоллеса не случайно, а была следствием той ситуации, которая сложилась в американо-советских отношениях.
После прихода к власти в СССР Михаила Горбачева и тех односторонних шагов, которые он сделал в отношении США (летом было заявлено о прекращении подземных испытаний ядерного оружия, а осенью советская сторона предложила американцам сократить на 50 % число боезарядов стратегического оружия и понизить их количество у каждой из стран до 6000 единиц), Америка возликовала, расценив эти предложения не как добрую волю Москвы, а как проявление ее слабости, как положительный результат того давления, которое администрация Рейгана оказывала на Кремль в течение пяти последних лет. В итоге даже всегда умеренный в своих американских устремлениях северо-восточный истеблишмент США принял эту точку зрения. А Дин этого не учел, рассчитывая, что уж эта часть США положительно оценит его попытки стать неким мостиком между Восточным блоком и его родиной. Вот почему даже после неудачи в Денвере он все еще продолжал надеяться на чудо и рассчитывал осенью 1986 года устроить свое концертное турне по США. И в качестве пиар-кампании согласился дать большое интервью программе «60 минут».
Но в то время как он рассчитывал предстать в этой акции как победитель (вот, мол, как все обернулось: я призывал к потеплению советско-американских отношений, и оно в итоге произошло), Уоллес преследовал иную цель – сделать из Дина побежденного. Поэтому название передаче о нем он дал весьма определенное и хлесткое – «Перебежчик» (и это в то время, когда между США и СССР уже прошли первые телемосты и на этом фоне Дина можно было представить в ином качестве: не как отступника и предателя, а, например, как посла мира).
Дин прилетел в Москву 10 февраля. Здесь он встретился с Уоллесом, и они записали часть будущего большого интервью (общая продолжительность 2 часа). Кроме этого, Дин встретился с московскими друзьями, среди которых была и его новая возлюбленная Рада. Встреча с последней продемонстрировала Дину, что девушка совершенно потеряла голову от любви к нему, в то время как он сам толком так и не мог дать точного определения своим чувствам: то ли это тоже была любовь, то ли мимолетное увлечение. Скорее всего, последнее, поскольку явилось прямым следствием того ухудшения отношений, которое произошло у Дина и Ренаты в последнее время. И Рада стала именно той отдушиной, которая помогала Дину хоть как-то держаться на плаву и не впадать в окончательную депрессию. Ведь если раньше он переносил свои нелады в личной жизни более спокойно, то после сорока все изменилось: спокойствие сменилось истерикой.
После интервью в Москве Майк Уоллес приехал в Восточный Берлин, чтобы снять последнюю часть этого двухчасового материала непосредственно в доме Дина. Эти съемки продолжались в течение двух дней.
Тем временем мирные инициативы Михаила Горбачева, которые он продолжал выдвигать с завидным постоянством (в январе предложил уничтожить ядерное и химическое оружие до 2000 года, а также согласованно сократить обычные вооружения и вооруженные силы), все больше нравились Дину. Самое благотворное впечатление произвел на него и XXVII съезд КПСС, который прошел в Москве 25 февраля – 6 марта. Принятая на съезде Новая программа КПСС оказалась более реалистичной, чем все предыдущие программы вместе взятые: в ней уже не декларировалось скорое построение коммунизма, а провозглашалось «совершенствование реального социализма». Выступая на съезде с политическим докладом, Горбачев охарактеризовал брежневскую эпоху как время «застоя» и заявил о необходимости проведения глубоких реформ в системе управления народным хозяйством и демократизации общества. И хотя прошлогодний разговор с Петром Сергеевичем Купцовым еще не успел выветриться из сознания Дина, он все сильнее склонялся к мнению, что Купцов-старший ошибался в своих прогнозах относительно нового генсека. И ошибку эту Дин связывал с личным горем, постигшим старика, – потерей единственного сына. «Трудно объективно оценивать поступки человека, которого ты считаешь повинным в гибели дорогого тебе человека», – думал в те дни Дин.
2 марта Дин выступил в «Днях искусства» в «Палас дер Републик» в Восточном Берлине. Затем съездил на Лейпцигскую книжную ярмарку, где среди множества представленных книг была и его биография (дополненное издание той самой книги Ханса Дитера Брайера, которая впервые вышла в 1980 году). Эта поездка оставила у Дина приятное впечатление: он воочию убедился в том, что его имя все еще пользуется в ГДР популярностью – к стенду, где он представлял книгу, выстроилась огромная очередь из желающих получить его автограф.
8 марта в США в программе «Entertainment Tonight» была показана небольшая часть интервью Дина, которое он дал Майку Уоллесу в Москве. Дин этот эфир, естественно, не видел, о чем он и сообщает своим американским друзьям супругам Першманнам в своем письме от 13 марта:
«Вы видели мое интервью 8 марта? Я не видел, но слышал, что это было неплохо. Мы снимали это в Москве. Майк Уоллес был здесь и покажет интервью в Америке в какой-то из дней апреля. Мы отсняли около двух с половиной часов материала, о котором я думаю, что он успешен процентов на 75. Но, конечно, поскольку ему нужны лишь 20 минут, вероятно, он вполне способен запятнать мою репутацию. Мои друзья в Америке предостерегали меня и просили не участвовать в шоу, но я чувствую, что это – единственно возможный реальный шанс поговорить со 130 миллионами американцев, и я должен воспользоваться им. Быть может, одна или две истины переживут цензуру? Я спел ему песню „Моя еврейская мама“ – и он плакал!!! Я сомневаюсь, что он покажет эту часть!!!
Передайте мою любовь и поцелуй малышке. Скажите ей, что я никогда не забуду тот момент, когда она дала мне цветы в Миннеаполисе. Берегите ее и друг друга.
Обнимаю, Дин».
Между тем в то время, как Горбачев продолжал призывать своих западных партнеров к обоюдному разоружению, те предпочитали гнуть свою прежнюю линию. 27 марта министр экономики ФРГ Мартин Бангеман и министр обороны США Каспар Уайнбергер подписали в Вашингтоне два рамочных соглашения, предусматривающих участие западногерманских фирм в исследовательской программе СОИ (Стратегическая оборонная инициатива). Как мы помним, эта программа должна была помочь американцам заменить стратегию ядерного устрашения, так как лазерное оружие, размещенное в космическом пространстве, могло уничтожать неприятельские ракеты с ядерными зарядами еще в полете. Большая часть населения США восприняла подписание этого документа положительно. Зато совсем иную реакцию вызвало у американцев другое событие – показ в программе «60 минут» интервью с Дином Ридом (эфир 20 апреля). Стоит отметить, что в первоначальных планах Уоллеса было показать это интервью осенью, но затем он изменил свое решение и показал выступление Дина на полгода раньше. Не случись этого, возможно, будущей трагедии можно было бы избежать.
Приведу большую часть из показанного по ТВ интервью.
Д. Рид: «Я думаю, я был бы очень хорошим американским посланником в мире. Я общался с людьми, многие из которых никогда не видели американцев, и я показал им те стороны Америки, которые, я полагаю, они уважают. Люди в мире могли бы уважать Соединенные Штаты за науку, культуру, моральные ценности, в их же представлении Америка – мощная милитаристская держава, которую они боятся и страшатся».
М. Уоллес: «Вы не верите, что мы уважаемы во всем мире за науку, культуру, моральные ценности?»
Д. Рид: «Майк, вам следует поездить со мной по миру, и я покажу вам улицы в странах Латинской Америки, где кричат: „Янки, убирайтесь домой!“ Это был наибольший шок в моей жизни, когда я услышал такие слова. И я подумал: почему? Мы выиграли войну, революцию 200 лет назад. Мы не
